Студенческая молодёжь боялась пропустить такие встречи. Многие серьёзно увлекались поэзией, большинство и сами писали тогда стихи. И читали. Это было одно из любимейших занятий: собирались и читали, читали, читали стихи. Все знали десятки стихов наизусть. Конечно, сейчас всё это кажется странным. Знали и читали стихи
изощрённейшие – весь XIX век, начало XX – акмеистов, футуристов. Ходили в походы, собирались в общежитиях и на кухнях, спорили, пели песни под гитару, вырабатывали свои собственные взгляды на жизнь, думали об общем больше, чем о себе. Жили взахлёб. Хотелось многое успеть увидеть – театры, выставки, художники, книги.
Вообще же, студенческие подруги Ирины были очень разные: и только что окончившие школу, и уже с опытом работы, сознательно входящие в избранную профессию. Лучшие из них, самые неуспокоенные, не довольствовались посещением обязательных лекций и семинаров – искали интересных профессоров и ходили на лекции не «по программе». Были и очень «практичные», которые думали прежде всего о своей карьере. Но Ирину тянуло к другим - думающим не только о пользе для себя, но и о пользе для многих, искренне любящим науку, увлечённым своей специальностью. Просто она сама была такой – увлечённой. И всегда была хорошим, честным, прямым и добрым другом. На всю жизнь запомнилось студенческое товарищество. Те, с кем она училась на первом курсе, так или иначе, сопровождают её всю жизнь. Их мнение о ней всегда было для всех самым авторитетным. Сокурсники Ирины – вот кто создавал ей репутацию, помогал в трудных жизненных ситуациях. Двадцать лет спустя после окончания института (летом 1986 года), именно к ним, своим студенческим друзьям, приедет она, чтобы найти поддержку и успокоиться. Ирину Алексеевну тогда замучили «высокие» инстанции и «компетентные органы», бесконечно заставляя объясняться «за нарушение регламента встречи с главой государства М.С. Горбачёвым». Она и потом приезжала в Санкт-Петербург всегда, когда жизнь не баловала, «когда на сердце тяжесть и холодно в груди». Строгий внешний облик города успокаивал и отвлекал от неразрешимых, казалось, проблем. Но какое гармоничное сочетание с удивительной стройностью его исторического образа! Прошлое города сравнительно очень короткое – всего три столетия, воспринималось как своеобразное внутреннее драматургическое действо. Эту гармонию, строгость и собранность щедро дарил ей любимый город на Неве.