Для Донала, прекрасно подготовленного профессионала, это зрелище выглядело одновременно захватывающим — и абсолютно неправдоподобным. Еще ни одно сражение не проходило с подобной балетной грацией и изяществом, и, разумеется, никогда такого не будет.
— Итак, джентльмены, — сказал старший капитан, — такова точка зрения штаба. Ваша задача — ваша лично, как штабных офицеров связи — наблюдать. Нам должно быть известно все, что вы можете увидеть, все, что вы сможете обнаружить, все выводы, которые вы можете — или считаете, что можете, — сделать. И конечно, — он поколебался и криво улыбнулся, — ничто не будет цениться так высоко, как военнопленные.
В ответ последовал всеобщий смех, поскольку все знали, насколько мала вероятность извлечь человека из уже разбитого вражеского корабля, учитывая скорости и прочие особенности космического сражения, — к тому же вряд ли он окажется живым.
— Это все, — заключил старший капитан.
Офицеры связи встали и начали выходить из зала.
— Одну минуту, Грэйм! — раздался голос Лладроу.
Донал обернулся. Начальник патруля направлялся к нему. Донал шагнул ему навстречу.
— Я бы хотел с вами немного поговорить, — произнес Лладроу. — Подождем, пока остальные уйдут. — Они молча дождались, пока последний из офицеров не покинул зал.
— Да, сэр? — спросил Донал.
— Меня интересует кое-что, что вы сказали — или, возможно, собирались сказать, — когда я встретил вас у маршала Галта во время обсуждения операции на Ориенте. Но я так и не понял, что именно вы имели в виду. Не могли бы вы объяснить?
— Ничего особенного, сэр, — ответил Донал. — Штаб и маршал, несомненно, знают, что делают.
— Значит, вы не заметили ничего такого, чего не могли бы заметить мы?
Донал поколебался.
— Нет, сэр. Я знаю о намерениях и планах противника не больше вас. Вот только… — Донал взглянул на темное лицо офицера, не решаясь высказать то, что было у него на уме. После истории с Ани он старался держать свои мысли при себе, — Возможно, это лишь мои подозрения, сэр.
— Подозрений хватает и у нас! — В голосе Лладроу прозвучала нотка нетерпения. — Что именно? Что бы вы стали делать на нашем месте?
— На вашем месте, — решился Донал, — я бы атаковал Ньютон.
У Лладроу отвисла челюсть. Он уставился на Донала.
— Ради всего святого, — наконец выговорил он, — вы, похоже, не стесняетесь в средствах. Разве вы не знаете, что цивилизованный мир не может быть захвачен?
Донал позволил себе роскошь слегка вздохнуть и еще раз поделиться своими соображениями.
— Я помню, как об этом говорил маршал, — сказал он, — Собственно говоря, хотелось бы со временем доказать ошибочность подобного принципа. Однако я имел в виду совсем не это. Я вовсе не предлагаю захватить Ньютон, а лишь атаковать его. Я подозреваю, что ньютонцы так же одержимы принципами, как и мы сами. Увидев, что мы пытаемся совершить невозможное, они, скорее всего, придут к выводу, что мы нашли некий способ решить проблему. По их реакции на подобный вывод мы можем многое узнать — включая и то, что касается Ориенте.