Почва изменилась, стала более рыхлой и песчаной. Возможно именно по этой причине растения страдали он недостатка влаги — частицы почвы тут были крупнее и уже не могли впитать воду из воздуха, в отличие от глинистой земли в плошке. По этой же причине (повышенной сухости), когда дул крепкий ветер, он гнал с собой песок, который, хотя и не поднимался высоко, но неприятно хлестал по ногам, а стоило присесть или стать на четвереньки, ещё и норовил запорошить глаза и забиться в нос. К счастью, большую часть времени погода была спокойная и ветер недостаточно сильным, чтобы причинить большое неудобство.
По берегам часто встречались животные разнообразных размеров: от муравья до слона. Одни походили на козлов и оленей, другие — на грызунов, третьи напоминали динозавров. Как и в джунглях, здесь встречались как с четырьмя, так и с шестью конечностями животные, покрытые перьями, шерстью, чешуей, панцирем или голой кожей. Разглядывая летающее создание с двумя крыльями, четырьмя лапами и покрытое чешуей, я вновь задумалась, а точно ли виденные когда-то в небе далёкие крылатые драконоподобные силуэты — плод разыгравшегося воображения. Некоторые животные, в основном, хищники, ходили в одиночку, большинство же держались группами — от четырёх до нескольких десятков особей. Несмотря на то, что часто встречались стада и отдельные звери размером с овцу, лошадь или ещё крупнее, люди все равно предпочитали охотиться на мелкую живность, размерами редко превышающую кролика и никогда — крупного гуся.
С тех пор, как пираньи исчезли из реки, многие перестали использовать подсобные средства для того, чтобы перебраться с одного плавсредства на другое, предпочитая просто переплыть разделяющее их расстояние. В связи с этим в первую неделю народ зачастил друг к другу в гости, но вскоре активность схлынула, и основное общение между пассажирами разных плотов переместилось обратно на берег.
Каждый день мы совершали утреннюю двухчасовую и вечернюю трёхчасовую остановку, но теперь во время вечерней люди часто собирались группами, пели, разговаривали, играли, даже танцевали, а иногда — накрывали общий стол. Жизнь становилась всё комфортабельнее и уютнее, благодаря меньшей влажности и редким дождям продукты было легко запасти впрок, чем многие пользовались, чтобы не ходить на добычу каждую остановку.
Мы с Лилей почти одновременно заметили изменившееся поведение полукровок. Теперь, примерно за пару минут перед тем, как избавиться от отходов жизнедеятельности, они начинали хныкать. Если тут же отвлечься от дел и поспешить, то удавалось вытащить ребёнка и отнести к краю плота до того, как он описается или обкакается, и люльку мыть почти не приходилось. Ещё через неделю дети привыкли к такому режиму и, если их не слышали сразу, постепенно повышали голос, так что вместо хныканья звучал предостерегающий крик. Хотя они по-прежнему оставались не слишком подвижными, зато теперь стали очень разговорчивыми: стоило к ним подойти, начинали гукать и лопотать. Мальчики полюбили крутить или просто держать что-нибудь в руках, но, ко всеобщему удивлению, в рот схваченное не тянули. Мы давали им вырезанные из коры игрушки, крупные ракушки с тупыми краями и другие безопасные предметы. А ещё полукровки очень полюбили общество. Им нравилось, когда их качали на руках: мальчики смеялись и не хотели возвращаться в корзинку. Но активно протестовать, к нашей радости, не начинали — разве что жалобно хныкали около минуты, но потом быстро переключались на что-нибудь другое.