И Достоевский об этом писал! Но только Бахтин это из своего описания мира Достоевского изъял. Многое он описал в мире Достоевского, а об этом умолчал. Возникает вопрос — почему?
Представьте себе не философско-филологическую, а конкретно психологическую ситуацию — ведь мы, как-никак, занимаемся информационно-психологической войной. Вы, как психолог, переводите сознание человека в диалогическое состояние, но забываете имплантировать в это сознание синтез. Что вы делаете с сознанием? Вы его беспощадно разрушаете. Вы превращаете человека в корчащееся, беспомощное существо.
А если вы проделываете такую операцию не с сознанием отдельного человека, а с общественным сознанием, то вы беспощадно раздавливаете общество. Зачем? Подчеркиваю — вы не переводите общество из одного состояния в другое. Вы фиксируете его в некоем пороговом состоянии, в котором оно будет корчиться вплоть до полного самоуничтожения. А вы будете любоваться этим.
Какой там граф Монте-Кристо! Он любовался муками отдельных негодяев, обрекших его на погибель. А Бахтин, Кристева и другие любуются муками так называемых переходных обществ. Если в сознание этих обществ поместить тезисно-антитезисный диалогизм и полностью изъять из сознания синтез, то эти общества будут корчиться и умирать.
Итак, экспериментатору нужно убедить жертву в том, что она должна диалогизировать свое сознание. Ибо иначе она проблему не решит. Да и вообще, монолог — это плохо («мизерно», как говаривал герой Достоевского). А диалог — это хорошо. А как диалогизировать сознание? Его надо лишить целостности. Целостность надо обозвать монолитностью. И сказать, что монолитность — это ужасно. «Какой вы мизерный, батенька! У вас грубое, монолитное сознание!» А нужно обзавестись другим.
Позвольте, а разве целостность — это всегда грубый монолит? Разве не может быть тонкой, сложно организованной целостности? Уравнивание целостности и грубой монолитности — это мошеннический прием. Предположим, что вы клюнули на него — что дальше?
А дальше вам говорят, что монолитность сознания надо избыть во имя диалогизма. Вам вот так красиво формулируют предложение. А если сформулировать его без мошеннических прикрас, то вам предлагают просто расщепить сознание. Но если вам скажут: «Превратите монолитное сознание в расщепленное», — вы откажетесь. А если вам скажут: «Превратите монологичное сознание в диалогичное», — вы с радостью согласитесь. Между тем, это одно и то же предложение, упакованное в разные словеса.
Итак, вам предлагают шизофренизировать сознание, называя это диалогизацией. Как, наверное, догадывается читатель, больше всего меня здесь интересует общественное сознание, которому объявлена информационно-психологическая война, упакованная в изящную оболочку диалогизации. Впрочем, и когда такие фокусы проделываются с отдельным сознанием — дело дрянь. Перечитайте «Записки из подполья» Достоевского и ощутите, что такое шизофренизация сознания под видом его диалогизации.