Стью вошел и сразу будто бы внес за собой шлейф беспокойства, совсем как облачко пыли, которое постоянно преследовало Пигпена[8] в детском комиксе. Его взгляд остановился на стакане, потом переместился на Джульетт.
— Это тебе, Стью, — поспешила объяснить она.
— Спасибо, мэм, пока неохота, — он всегда называл Джульетт так, несмотря на ее усилия приучить его обращаться просто по имени.
— Что-то случилось, Стью?
— Странное дело, — пробормотал он. — Я только с пастбища. И там…
Обычно Стью носил соломенную шляпу, джинсовую рубашку, грязные джинсы и потертые ботинки. Он вытянул из-под стола стул, ногой развернул его и сел верхом.
— Что там?
— Скотина, мэм. Голов шесть, если не вру.
Джульетт не могла взять в толк, к чему он ведет. И почему было трудно сосчитать наверняка?
— Они… как бы зарезаны. Прямо там. Я подумал на волков, но что-то не похоже.
— Кто-то убил коров? — она все еще недоумевала.
Стью избегал ее взгляда, рассматривая то пол, то холодильник, то еще что-нибудь. Дому было шестьдесят лет, и Росс в свое время потратил немало сил и денег, чтобы привести его в надлежащий вид, оснастив стилизованными под сельский Запад мебелью и безделушками.
— Да, мэм. Притом кто-то достаточно сильный и злобный, чтобы растаскать их на клочки. Там… — он запнулся и прочистил горло. — Простите, мэм. Там такой кошмар… Там кровь везде и ошметки. Канюков и ворон налетело — страх.
— Но… кто мог это сделать?
Стью печально покачал головой:
— Кабы я знал. Никогда не видал, чтобы волки такое творили. Но это кто-то по меньшей мере настолько же большой и сильный. Я никого похожего не встречал и, скажу вам честно, встретить не хочу.
Джульетт никогда не давала имена своим коровам, хотя Росс и Стью наверняка сделали для парочки исключение. Она просто не хотела придавать хоть какую-то индивидуальность животным, которые все равно пойдут на убой. А тут еще хуже: убитые коровы уже не принесут пользы людям, они бесполезны и годны только на корм стервятникам. Эта бесполезность шокировала Джульетт, и чем больше она об этом думала, тем больше ей становилось не по себе. Колени внезапно ослабели, и ей пришлось опереться на край стола:
— Боже, Стью… Я… я даже не знаю, что сказать.
— А тут и говорить нечего. Я просто подумал, что вы должны знать: деньги-то ваши. Я приберу, что смогу, но некоторые куски слишком маленькие.
— А может, просто пока отгоним коров с пастбища? — предложила Джульетт. — А падальщики сами обо всем позаботятся.
— Можно и так, — согласился Стью. — Там все равно останутся кости, но я их потом уберу.