— А как ты поживаешь, старина? — весело говорит он, хлопая меня по плечу. — По-прежнему лодырничаешь, считая мелочь?
Эндрю вырос в известной семье банкиров, и, несмотря на это, я действительно верю в то, что он по-прежнему считает, что Ван Зейл — это коммерческий банк. Есть коммерческий банк Ван Зейла и «Ван Зейл Манхэттен траст», и эти два банка тесно сотрудничают друг с другом, но я банкир, занимающийся инвестициями, и помещаю капитал клиентов в долгосрочные инвестиции в пользу больших корпораций, и я вовсе не кассир.
— У меня все в порядке, — говорю я Эндрю. Что еще можно сказать человеку, который так глуп? Как общаться с таким глупцом?
Он начинает рассказывать о наших кузенах Фоксуорсах. Все Фоксуорсы любят Эндрю. Я думаю, что это из-за того, что Эндрю пошел в папу, он так хорошо вписывается в его семью. Должно быть, папа тоже был дураком, так как ради политики бросил банковское дело, в погоне за иллюзорной властью, променяв захватывающий мир экономики на искусственный мир ловли голосов избирателей. Я должен признаться, что меня привлекает власть, но не власть политиков. Эта власть выглядит ничтожной по сравнению с той, которой обладают высокопоставленные представители финансовых кругов, заправляющие экономикой этой страны.
Однако в отличие от Корнелиуса я занимаюсь банковским делом не только ради власти, и, конечно же, не только ради денег или социального статуса, как Сэм Келлер. Ведь, с одной стороны, мой дед по материнской линии оставил мне кучу денег, а с другой — я родился в семье аристократов с исторического американского севера. Я выбрал банковское дело потому, что оно мне нравится. Я люблю цифры. Мне нравится улаживать сложные финансовые дела. И я с этим хорошо справляюсь. Во мне, возможно, нет напускного обаяния Сэма Келлера или грубоватой жесткости Корнелиуса, но я подозреваю, что во мне есть то, чего нет ни в одном из них — настоящий финансовый ум.
Может возникнуть неверное впечатление, когда я говорю, что люблю деньги: кто-то может подумать, что я скряга и храню деньги под матрасом или какой-нибудь герой — продукт нашей массовой культуры, постоянно гоняющийся за Его Величеством долларом. Меня привлекает абстрактная природа денег и вытекающие из этой природы математические свойства, мне нравится увлекательное многообразие экономических теорий и, наконец, — но не в последнюю очередь — меня увлекает тот вызов, который немногие представители нашего богатого фальшивого общества желают принимать: бесконечное противостояние денег и морали, конфликты, которые могут только усилить чьи-нибудь философские спекуляции об основных ценностях, целях и даже реальности огромного богатства, как ныне происходит в нашем черном, хаотическом, апокалипсическом мире двадцатого века.