— Итак, когда вы с Эльзой собираетесь заводить второго ребенка? — весело говорит Эндрю.
— Не вмешивайся в чужие дела.
— Ладно, ладно, ладно! Господи, ты раздражителен, как старый гризли! Я просто поинтересовался, и все. Скажи, разве не замечательно быть отцом? Я без ума от этого! Мне нравится снова играть в ковбоев и индейцев и чинить игрушечную железную дорогу Чака...
Подходит Скотт, чтобы спасти меня. Он тоже принадлежит к нашей семье, так как он пасынок тети Эмили и всегда выбирал время, чтобы хоть ненадолго принять участие в наших семейных сборищах.
Он разговаривает с Эндрю. Он спрашивает Эндрю, как тот себя чувствует, когда летит на высоте двадцати тысяч футов.
— Замечательно! — счастливо говорит Эндрю. — Я смотрю на землю и думаю: «Вот здорово». Где-то там внизу Чак играет в свою железную дорогу, а Лори готовит какое-нибудь замечательное французское блюдо и няня меняет ребенку пеленки...
Скотту так или иначе удается поддерживать беседу. Я не знаю, как это ему удается. Боже, что за ловкий парень, этот Скотт...
— Ты должен жениться, Скотт! — с энтузиазмом говорит Эндрю. — Это замечательно!
Мама, крадучись, подходит к нему сзади и встает на цыпочки, чтобы поцеловать его.
— Как прекрасно, что ты так счастлив, дорогой! — Они стоят рядом, думая о преимуществах брака, в то время как я снова задаю себе вопрос, что же такое, черт возьми, произошло между ней и Корнелиусом, что вызвало это оживление в их супружеской жизни? Я хотел бы, чтобы мама не красила волосы.
К нам присоединяется Эльза вместе с ребенком. Бедный Скотт, наверное, чувствует себя ущемленным в окружении счастливых семейных пар.
— Привет, — говорю я Эльзе, улыбаясь ей одобряюще. Пасха в особняке Ван Зейла заставляет ее чувствовать себя чужой, так что я стараюсь не раздражаться, когда она повсюду следует за мной, словно боится потерять меня из виду.
— Привет, Алфред, — добавляю я, протягивая ему палец, чтобы он пожал его. Алфреду семь месяцев, и он издает звуки, когда пытается получить то, что хочет. Алфред старается общаться и обнаруживает, насколько глупо большинство взрослых. Должно быть, очень трудно быть ребенком. Все считают, что ничего не делать, кроме как есть, спать и играть, так замечательно, но подумайте, как должно быть ужасно, когда у ребенка так много хлопот о том, чтобы его поняли.
Алфред извивается в объятиях Эльзы. Он отталкивает мой палец. — Отпусти его, Эльза. Он хочет быть свободным.
Алфред старается уползти от нас по полу.
— О, какой он прелестный! — добродушно говорит Эндрю.
Прелестный мальчик! Он умнее, чем все дети Эндрю вместе взятые.