Но я-то не намерена была считать этот грубый конфликт неизбежным. Все эти годы я старалась не думать о будущем Скотта, но недавно я узнала, что в Лондоне он работал, как всегда, безупречно. Я подумала, что, вероятно, они достигли с отцом какого-то понимания, и это дает им возможность наладить тесные деловые контакты, даже если личных отношений по-прежнему не существует. Я не могла поверить, что мой отец, который так любил Скотта, мог сделать какой-нибудь грубый враждебный шаг против него, и я также не могла поверить, что Скотт может представлять угрозу моему отцу, пока тот с ним обходится честно. Если бы я как-нибудь могла положить конец их взаимному отчуждению, я была уверена, что их деловые отношения, более не отравляемые горечью или подозрительностью, возможно, могли сами собой наладиться. Все, что им надо — это возможность вернуться к разумному сосуществованию, не думать, что другой пытается его обмануть, и я хотела организовать эту возможность. Этих людей надо примирить. Именно примирения я хотела и собиралась добиться успеха, потому что впервые в жизни наступила ситуация, когда я управляла всем.
Силы вскипали во мне, подобно возбуждающему средству, я почувствовала, что теперь способна завоевать мир, и я улыбнулась при воспоминании о рассказе Себастьяна об изнеженном Юлии Цезаре, ставшем самым сильным и могущественным.
Я позвонила в «Пан Америкен» и заказала себе билет до Лондона.
Своей семье я сообщила, что старая подруга пригласила меня провести несколько дней в Вирджинии. Единственный человек, которому я сказала правду, была моя няня. Ей я оставила свои координаты на случай крайней необходимости. Затем я быстро собралась, учитывая, что весна в Англии может быть холодной. Я взяла с собой пару теплых вещей, помня, что Скотту нравятся скромно одетые женщины. И лишь в дополнение к рубашкам и свитерам я взяла одно выходное платье с глубоким вырезом. Завершив необходимые приготовления, я забежала в аптеку за упаковкой таблеток. Я перестала их принимать, когда рассталась со Скоттом, но снова начала их пить, когда познакомилась с Джорданом.
Вскоре я была в аэропорту. Меня ждало длительное путешествие в другой, неведомый мне мир. Мы бесконечно летели над морем, над скалами, и вот самолет стал снижаться, и моему взору предстал сверкающий Лондон.
Я знала, что он где-то здесь, совсем близко, как только вошла в таможенный зал. Я пыталась высмотреть его лицо в огромной толпе, но тщетно.
Вдруг он показался в дверях. Он находился на расстоянии 30 ярдов от меня, приветливо улыбаясь, и махал рукой. Я попыталась пойти ему навстречу, но не смогла. Так и осталась стоять на своем месте с чемоданом в руках. В этот момент я перестала думать о будущем, о прошлом, существовало только настоящее. Все мои мысли сконцентрировались на его появлении, я пыталась разглядеть мельчайшие подробности его внешнего вида. Его волосы поседели на висках и стали значительно длиннее. Сначала мне показалось, что он тщательно выбрит, но позднее я увидела щетину на его лице. Он поправился, но это ему шло. Особенно выделялись на его лице темно-карие глаза, глубокие и выразительные. Походка была быстрой, но мягкой. Он был в безупречно сшитом темном костюме с синими полосами и в белой рубашке. Шелковый галстук был нежно-синего цвета. Его туфли были начищены до блеска. На рукавах рубашки виднелись серебряные запонки. В этот момент я хотела его, как никогда.