Оставьте его в покое, вы все, глупые люди. Разве вы не видите, что он хочет немножко помечтать?
Вики пришла на день рождения вместе со всеми своими детьми. Эрик и Пол, как обычно, пытаются убить друг друга. К несчастью, им это не удается. Маленький Постумус спит. Новорожденные дети такие умные.
— Себастьян!
Это Вики, она выглядит доведенной до отчаяния. Кристину вырвало на ковер. У Саманты приступ раздражения, а мальчики крушат все вокруг в ближайшем туалете. Никаких признаков няни. Она либо потеряла сознание, либо ушла, и можно ли винить ее в этом?
— Себастьян, я не могу справиться с ними!
Никаких слез, только напряженная хрупкая веселость, затишье перед штормом.
— Иди в ванную комнату, которая находится за спальней, запрись там.
Я вылавливаю маму из толпы обожателей Алфреда.
— Мама, ты все еще любишь детей?
— Дорогой, что за странный вопрос! Разумеется, люблю!
— Тогда позаботься о внучках твоего мужа.
Это позволяет управиться с Кристин и Самантой. Глубоко вздохнув, я определяю местонахождения мальчиков, хватаю их за шиворот и обещаю содрать с них шкуру, если они не угомонятся. Детям нравится, когда на них изредка кричат. Это полезно для них. Они с открытыми ртами пристально глядят на меня, и я понимаю, что никто еще с ними так не говорил.
У Вики будут проблемы с этими мальчиками. Корнелиус, вероятно, возьмет себя в руки, чтобы выполнить свое обязательство заместителя отца, когда они достигнут совершеннолетия, но сейчас он слишком любящий дедушка, чтобы от него была какая-то польза.
Я стучусь в дверь ванной комнаты:
— Вики! Все в порядке!
— О, боже! — Она выходит, шатаясь, никакой истерики, только искренний смех. Слегка касаясь ее руки, я завлекаю ее в глубь спальни.
— Посиди минуточку и отдохни.
— Подумать только, ведь это первый день рождения Алфреда! — Она опускается на край кровати. — Как мы собираемся пережить следующие дни рождения? Эльза, наверное, на грани обморока от всего этого шума и беготни!
— Меня не беспокоит Эльза. — Я сажусь рядом с ней на край кровати.
Она сразу отодвигается.
— Хорошо, — говорю я, прежде чем остановиться. — Я подожду.
— Себастьян, я не хочу, чтобы это было так...
— Хорошо.
— ...Я не думаю, что смогу с кем-нибудь снова лечь в постель.
— Конечно.
Она сидит здесь в сиреневом платье, у нее прелестная, пышная грудь. Интересно, кормит ли она Постумуса грудью?
— С Сэмом на самом деле было плохо? — спрашиваю я. Я знаю, что не должен это спрашивать, но не могу ничего поделать. Хотя я и хочу иметь терпение святого, сам я простой смертный.
— Под конец это было ужасно, — говорит она, сдерживая слезы.