В холле натыкаюсь на маму. Черт!
— О, дорогой, я думала, это Корнелиус! Заходи, присоединяйся к нашей выпивке. Он должен быть дома с минуты на минуту.
— Я купил подарок для Бенджамена. Может быть...
— Привет, Себастьян! — кричит Вики с верхнего конца лестницы и пытается придумать, как спасти меня. — Ты сказал — подарок для Бенджамена? Какой приятный сюрприз — поднимайся в детскую!
Входит Корнелиус.
— Себастьян, давай что-нибудь выпьем!
Я обычно стараюсь прибыть до того, как начинаются приглашения к выпивке, но на этот раз покупка подарка и поиск презерватива нарушили мое расписание.
— Идем, и расскажи нам последние новости об Алфреде! — говорит мама. Она действительно рада меня повидать, и я чувствую себя виноватым перед ней, так как провожу слишком много времени в западной части дома с Вики.
Мы все идем в «золотую комнату», чтобы что-нибудь выпить. Корнелиус и мама сидят на диване и держат друг друга за руки. Мы с Вики сидим напротив друг друга и стараемся выглядеть целомудренными. Атмосфера перенасыщена сексуальностью. Даже грекам было бы трудно это вынести.
Когда, наконец, нам удается ускользнуть, мы забываем о Постумусе и бежим в нашу отдаленную спальню.
— Я должен идти через десять минут! — бормочу я.
— Стоит ли ложиться в постель? Почему бы нам просто не поболтать и не выпить еще?
— Я всю ночь не буду спать, думая о тебе.
Мы бросаемся на кровать, и через несколько минут мы на верху блаженства, но затем происходит один из тех несчастных случаев, которые случаются обычно с юнцами, полагающимися на негодную продукцию, выдаваемую автоматами в мужских туалетах. Подобную продукцию не следовало бы пускать в продажу — она не прошла контроля качества.
Я ничего не говорю, только про себя молюсь. Вики тоже молчит и, после того как я спускаю этот хлам в туалет, проскальзывает мимо меня в душ.
Как бы там ни было, на этот раз нам повезло, так как этот случай не имел последствий. Через десять дней Вики сказала, что снова неподходящий день месяца. Наверное, я с таким облегчением вздохнул, что она прибавила:
— Послушай, Себастьян, почему бы мне не взять заботу о контроле над рождаемостью на себя? Я как-то в течение короткого периода пользовалась колпачками и хочу снова попробовать.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
Для меня это огромное облегчение. Я спрашиваю ее три раза, довольна ли она переменой, и она говорит, что не в восторге, но чувствует себя в большей безопасности, чем когда я пользуюсь презервативами.
Именно в этот момент я понимаю, что она не доверяет контролю над рождаемостью, если он обеспечивается ее партнером, и, подумав, я нисколько не удивлен. В духе Сэма Келлера было бы заниматься контролем за рождаемостью на манер самоубийцы-игрока в русскую рулетку. Она даже горячо говорит мне, что я должен позволять ей пользоваться ее колпачками, и когда я признаю, что русская рулетка никогда не была моим любимым развлечением, ее глаза наполняются слезами, ее одолевают ужасные воспоминания. Я обнимаю ее и прижимаю к себе, чтобы преградить им путь.