С 1947 года началась то ли пятая, то ли шестая по счету научно-техническая революция: в США появились первые ЭВМ. Громоздкие, размером со шкаф, а то и с дом, мощностью меньше современной персоналки, они тем не менее революционизировали все производство в целом.
Необходима была вычислительная техника, а советские ЭВМ выпускались на устаревшей элементной базе, в сравнении с западными они были ненадежны, дороги и сложны в эксплуатации. Эти машины с малой оперативной и внешней памятью и качеством периферийных устройств отставали от западных на 5, а по другим данным, и на 10–15 лет.
Трудовые коллективы не были заинтересованы во внедрении новой техники и технологии. Порой такое внедрение оказывалось даже вредным для отдельного рабочего и предприятия в целом: никаких особых наград не было, а план повышали.
К 1980 году кто с грустью, а кто и со злорадством констатировал, что за 1970-е годы разрыв, отделяющий СССР от мирового уровня, вырос и продолжал расти все быстрее. К началу 1980-х годов в промышленности было автоматизировано только 15% предприятий. Положение в вычислительной технике вообще характеризовалось как «катастрофическое»: СССР был близок к тому, чтобы оказаться не способным не только выпускать собственные ЭВМ сравнимого с западным уровнем, но даже копировать западные.
Исправить положение вещей можно было за считаные годы, но для этого нужно было отказаться от идеологических догм и позволить людям владеть техникой и предприятиями, производящими технику, внедрять свои наработки, получать прибыль… А ведь это было бы отступлением от социализма!!!
И вторая причина: разрешить частное владение чем-то означало для номенклатуры сократить объем собственной власти. Ведь пока она владела и полноправно распоряжалась абсолютно всем!
Сельское хозяйство
В сельском хозяйстве мобилизационная модель особенно вредна и опасна. Эффективное сельское хозяйство требует полностью противоположных моделей: собственника земли, связанного с территорией и экономически, и психологически, самостоятельность, быстрая обратная связь, учет местных реалий…
Собственность на землю, разумеется, была для коммунистов абсолютно неприемлема по соображениям идеологии. Они вообще считали сельское хозяйство чем-то почти подозрительным: постоянно порождающим капиталистические отношения или по крайней мере «мелкобуржуазным», то есть связанным с отношениями собственности.
Даже идеологически правильные совхозы, принадлежащие государству, «требовали» слишком много самостоятельности. Ведь и они, ведя хозяйственную деятельность, имели дело с природными сущностями: почвой, климатом, погодой, ветрами, дождями и туманами. А природа – это вообще идейно неграмотное явление во всех своих проявлениях, не подчиняющееся райкомам и даже самому ЦК.