- Расскажи мне…
Я открываю глаза и смотрю на Энн, это бледное кукольное лицо, в сумраке дождливой ночи, она не менее мертва, чем я.
- Ты не поверишь…
- Я поверю, - она берёт меня за руку.
И это безумие вернулось, словно слова сами вырывались с болью из груди, ломая рёбра, раздирая кожу… Мне всё равно, верит ли она им или нет, это нужно мне,… моя исповедь пустоте,… моя жизнь, которой не было. Умирающие мотыльки на окне, солнце сожжёт их утром, но это моя ночь, мой лунный свет и мой голос…. Или уже не мой? Моё безумие такое же сладкое, как её мандариново-медовое, только моё пахнет тленом и цветами с моей могилы.… С каждой фразой я чувствую, как наполняю силами эту кукольную балерину, как оборотень она жаждет ещё боли… ещё крови…И я послушно, отдаю ей всё, что вырывалось сквозь мои вены…Час? Или пять часов? В какой-то момент мне кажется, что комната уплывает в лунное небо, изрешечённой звёздами. Что мы не здесь, что мы падаем из темноты в новую темноту, на дно моей могилы, над которой стоял зверь, в ту же ночь, в тот же дождь…Что мы попадаем на мои похороны, и вот снова эта музыка, манящая и печальная, как сотни трагедий за улыбками людей. Я держу её руку, но уже не чувствую, я там в том дне, и я вижу своего отца.… Никогда бы не подумал, что могу так живо представлять, как он стоял над моим гробом, в котором моё изуродованное тело было зашито грубыми нитками. Мне кажется, я вижу и Джея, он не в толпе, он поодаль, и он не плачет,… но я знаю, что сейчас вместе со мной закопают и его сердце,… и он уже никогда не будет прежним, как и я…
- Боже, Эван, это прекрасно…, я знала, что найду тебя, с то самой минуты, как он позвонил мне…
- Ты о чём? – я всё ещё там, но мозг заставляет реагировать на слова.
- Я знаю Джея, и ты прав, часть его сердца похоронили вместе с тобой, поэтому это другой Джей, настоящая сволочь!
Мои губы онемели, что она несёт? Она знает Джея? Как такое может быть? Это невозможно!
- Нет, - я шепчу очень тихо, даже мотыльки шуршат громче моего голоса.
- У меня есть его номер телефона, мы разговаривали всю ночь, его боль такая живая и такая настоящая, а он прекрасен, как Бог, совершенен. Я понимаю, почему ты влюбился в него. Только теперь это иной Джей…
- Мне надо увидеть его, - я почти задыхаюсь, мышцы сводит от судорог, - Мне очень надо!
- Как ты объяснишь ему, кто ты? Разве ты не понимаешь, что только такой же безумный человек может поверить тебе? Джей не безумен, он жестокий, циничный… он земной…
- Я не знаю, но только ради этого я вернулся сюда…
- Не только!
Я больше не могу говорить, если я произнесу ещё хоть слово, я разрыдаюсь, слабость окончательно овладела мной, отчаяние, такое же липкое и тёмное, как те дни моих мучений.