– Может, ты уже с него слезешь, он превратится в человека, и мы нормально поговорим? – осведомился я, как бы невзначай прерывая работу живого артефакта и готовя щупальца для броска. Сдернуть Симону, и пусть обижается. Покататься она может и на лошади, а вот человековолку нельзя дать убежать.
– Не получится, – покачала головой девочка. – Пока я тут сижу, злая магия не работает. А слезу, тут же его убьет.
– Так зачем же ты туда вообще залезла? – не выдержал ее брат, плюхаясь на землю.
– А по-иному его бы сюда не удалось привести, – на редкость рассудительно ответила Симона. – Дядя-оборотень или убил бы меня, или сам бы умер. А так и он живой, и покататься можно!
Вот почему-то мне показалось, что для маленькой почти дриады именно последний фактор являлся решающим. Мда, не стоит забывать, моя воспитанница хоть и выглядит как маленькая девочка, да и является ею, но вот способ мышления и способности ее принадлежат скорее духу деревьев, существу по-своему могущественному, но нелогичному, капризному, своевольному и, под настроение, жестокому.
– Кошмар, – вздохнул я, мысленно радуясь наличию в своем теле персонального доктора. Если бы его там не было – чую, сейчас бы голова болела сильнее, чем у сэра Трегеста после знакомства с шестопером. – А заклятие долго будет действовать?
Оборотень начал осторожно спускаться с дерева задом, но тут его опять пришпорили, и несчастный вервольф стремительно вознесся почти на верхушку. Оттуда, сшибленные крупным и плотным телом чудовища, немедленно посыпались листики, веточки и лупоглазая от удивления белка, приземлившаяся прямо на голову одному из эльфов. Впрочем, ее немедленно подхватила ветка дерева, по которому сейчас верхом путешествовала молодая нечистокровная дриада, вручив заодно в машинально растопырившиеся лапы какую-то шишку, и вернула обратно. Симона, как любая настоящая женщина, любила, чтобы во всем был порядок, и мнение пострадавших от его наведения девочку не интересовало нисколько. Ушастый, чья прическа подверглась безжалостному акту вандализма, пробормотал себе под нос некую фразу на родном языке, то ли проклиная момент, когда согласился пойти в гвардию королевства Азалия, то ли благословляя крепкий желудок зверька, не извергнувший из себя съеденную любительницей орешков накануне пищу в самый неподходящий момент.
– Эй, алле, там, наверху! – проорал я, приставив ладони ко рту на манер рупора. – Долго еще ваши гонки продолжаться будут? Спускайтесь, пока обоих в угол не поставил!
Где его только найти посреди леса-то? И как убедить вервольфа стоять смирно во время наказания? Хотя нет, последняя проблема наверняка надуманна, полагаю, оборотень после перенесенных мытарств согласится немного отдохнуть даже в клетке, если, разумеется, там будет достаточно частая решетка, чтобы через нее внутрь не смог пролезть ни один ребенок. И запор с внутренней стороны.