,
она говорит волнующе, а
очень волнующе уже хуже: высокое слово требует соответственного окружения —
весьма волнующе. Сказать же
мне было волнующе или
это волнующе невозможно, потому что в русские разговорные конструкции книжное слово не вложишь. Однако вполне возможны (и отмечены в речи) сочетания
мне (было) волнительно или
это волнительно.
Волнительно и волнующе как бы дополняют друг друга, употребляясь в разных сочетаниях. Причем волнительно чаще встречается в конструкциях, характерных для обычной речи, потому что передает значение качества, понимаемого как действие, а в разговорной речи самое главное — указать на качество именно действия. Выражение это волнительно ставит новое слово даже на уровень сказуемого — по нынешним временам самый главный член предложения!
Мне лично волнительно и волнительный могут не нравиться. Однако ни языковед, ни образованный человек не может просто так отмахнуться от того, что есть в языке нового; у каждого слова должен быть свой шанс. История этих слов в последние почти три столетия показывает, что в будущем они могут стать вполне литературными, потому что укладываются в закономерности употребления и развития языка. Они вовсе не «противны языку» (в смысле — противопоказаны ему), однако многим они по-прежнему неприятны.
Вопрос А как правильно? переводит обсуждение в новую плоскость — это уже вопрос о литературной норме.
Слова волнительный и волнительно сегодня еще не являются литературными. Но как раз в этом и заключается их сила при выражении личного эмоционального чувства. Конечно, обязательно правило: не употреблять слово там, где оно неуместно.
Но отчего все же слово живет, как ни борись с ним? Почему так выходит, нам объяснит писатель, для которого слово и есть прежде всего — ощущение, представление, образ, непосредственно вытекающий из смысла исходного слова. Б. Тимофеев представляет это так: «Ведь если слово удивительный происходит от глагола дивить, то волнительный явно происходит от слова волнить, а не от волновать, согласны?» И тогда кажется, будто вся задача состоит в том, чтобы найти такое исходное слово — которое и ищут подсознательно! — волна, волнить, волновать? Не понятие становится важным, а ближайшее представление, которое было бы способно одухотворить новое слово и тем самым сделать его законным и «правильным». Сделать это легко, потому что внутренние значения слов живут в нем, как бы дремлют до поры до времени.
Но нельзя забывать об источнике эмоции и образа. Словесный образ не в нас сидит, не заключен в слове, самом по себе. Образ — в исходном слове, но каково оно? Не