Вирусы добывали из трупов.
Но каким образом наши биологи в штатском обзавелись вирусами экзотических заморских болезней!? За это, уверен Лев Федорович, надо благодарить исключительно нашу разведку. Скажем, в 70-е годы именно бойцы невидимого фронта добыли в Индии натуральную оспу.
Но самое серьезное на сегодня оружие делается как раз на базе геморрагических лихорадок: эбола, марбурга, пасса, боливийская. Проблема была в том, что все они чужеземные. Была у нас своя, конго-крымская, только вот наших военных больше привлекали боевые свойства заморских. Посему и получила разведка задание: добыть. Приказано — сделано. Вирус боливийской лихорадки тайно вывезли из США. Лихорадку Марбурга «достали» в ФРГ: немецкие ученые обнаружили этот вирус в Восточной Африке и трудились над вакциной против него. Но произошла трагедия: заразилось и погибло несколько участников работ. Наши разведчики тайно вскрыли могилы, достали трупы умерших и вывезли в СССР образцы зараженной ткани. Однако над разработкой боевого вируса пришлось попотеть еще двадцать лет. Опять помогла трагедия: в апреле 1988 года погиб работавший над этой проблемой микробиолог Устинов. Уже из его тканей извлечен мутировавший вирус, получивший название E и принятый в 1990 году на вооружение советской армии…
События в Ростовской области заставляют задать резонный вопрос нашим биологам в штатском: на что они убили время, если так и не сделали вакцину от собственной лихорадки? В принципе, беда наша вовсе не в том, что мы становимся в чьих-то зарубежных глазах нехорошими. Это мы переживем, не впервой! Но переживем ли, если рукотворные эпидемии вырвутся из пробирок, поражая своих создателей?
Поводом для данной публикации послужила загадочная эпидемия, охватившая внезапно один из населенных пунктов в Ростовской области. Однако предмет выступления несколько иной. А именно — это тайные сведения о разработке биологического оружия, которые велись и возможно ведутся (по мнению журналиста) в России, и связанная с этим потенциальная опасность поражения им мирного населения страны. Предмет, как видим, очень существенный. А тем более тщательно скрываемый во всех странах. Наличие подобного предмета — явный признак жанра журналистского расследования.
Чтобы получить какую-либо информацию о таком предмете (в силу его особенностей), нужны очень большие усилия, нужны средства и методы, которыми журналисты, как правило, не обладают. Поэтому автор вряд ли смог бы самостоятельно получить какие-то данные, т. е. добраться до секрета, до которого не смогли добраться разведки некоторых государств, противостоявших СССР, если бы не «посыпалась пелена секретности» в результате предательства, совершенного некоторыми перебежчиками на Запад (автор об этом пишет). Где и как журналист получил используемые им данные, он в публикации не сообщает. Читатель узнает лишь об одном из источников информации — докторе Льве Федорове (хотя не ясно, существует ли он на самом деле, так как не указаны ни место работы, ни должность его). Такая «таинственность» тоже указывает на особый характер публикаций, относимых к журналистским расследованиям.