– Протрезвел таки, – раздался мерзкий, шипящий голос. – Поздно. Ты проклят Белым забвением. С-с-с-с, ничто тебя не с-с-спасет, ты с-с-сам решил ос-с-статься со мною.
Когда зрение вернулось к нему, Марк испытал новый приступ ужаса. Он рванулся, но руки и ноги оказались прочно обвиты болотными водорослями как паутиной.
Над ним сидела женщина-змея. Ее шею и грудь покрывали мелкие змеиные чешуйки. Когтистые руки давили Марку в плечи, вжимая его в слякоть. Черновато-зеленый цвет бестии был почти однотонным с болотом, чешуйчатую кожу покрывала мелкая ряска.
Когда ее лицо приблизилось, Марк закричал.
Это лицо было безумно страстным, коварно-обольстительным, но не женским – лицо соблазнительной дьяволицы, околдовавшей свою жертву. Ее кроваво-красные глаза с крупными черными зрачками буравили его хищным, безжалостным взглядом. Волосы, цвета черной даймонской крови шевелились над ее головой, переплетаясь в змеином клубке. Ниже груди ее тело сужалось и переходило в длинный змеиный хвост, переплетающий несколькими кольцами ноги Марка.
“Это ламия, – с ужасом вспомнил он рассказ Автолика о полуженщинах-полузмеях, околдовывающих мужчин. – Это она. Я попался в сети ламии”.
Вот она, неземная страсть и неземная смерть!
Ламия приоткрыла рот. Сразу с двух змеиных зубов капнула кровавая слюна. Марк едва успел откинуть голову, чтобы она не попала ему в лицо.
– С-с-с, мое имя Горгея, – представилась дьяволица. Хищная улыбка бестии окатила Марка потусторонним кошмаром – мысль о быстрой смерти тотчас представилась ему чудесным избавлением.
Едва не теряя сознание от ужаса, Марк крутанул головой: вокруг одно лишь мертвое болото! Никакого оазиса, никаких деревьев, никакого ручейка! У изголовья стояла темная человеческая фигура, скрытая под толстым плащом с капюшоном, точь-в-точь, как у того, кого Марк видел у мелисской таверны, после драки с главарем Банды черных ножей. И тут Марк почувствовал, как эта фигура вытягивает из него что-то невидимое, что-то липкое и скользкое, будто-то какую-то часть души, которая сверхъестественным способом стала материей. Он дернулся, пытаясь остановить, оборвать эту связь, но невидимая слизь потянулась из него еще сильнее. Боли не было, его выкручивало мерзкое, отвратительное ощущение, не сравнимое ни с чем, словно его выворачивали наизнанку, словно превращали все внутренние органы в слизь и тащили, тащили…
Эта пытка продолжалась бесконечно, пока жуткая связь не прервалась сама собой. Марк запрокинул голову и жадно задышал. Ужас сковывал мысли, уверяя, что мучения только начинаются.