— Ой, не к добру это, не к добру. И слышите, гудеть начала тарелка-то.
— Слышим, слышим. Давай, слезай, сейчас быстро соберемся и сваливаем. А еже ли что, снова вернемся сюда.
— Давайте, подсоблю.
— Ты вот лучше инструмент возьми и сумку, а эту штуковину мы сами.
Все трое осторожно спустились и быстро начали собираться обратно в дорогу. Часы показывали седьмой час, и хотя все понимали, что домой, придется возвращаться уже за полночь, не сговариваясь, решили, что лучше уйти от корабля как можно дальше.
Собранные Петром предметы на корабле и агрегат, который с легкой руки Петра получил прозвище «дыня», намного увеличил вес поклажи, которую надо было нести. Однако решено было ничего не оставлять, и со всеми вещами тронуться в путь.
Дорога домой, как и предполагал Ионыч, была тяжелой. «Дыня» весила килограмм тридцать, и тащить её приходилось вдвоем, поэтому ход заметно замедлился, и когда стемнело, они не прошли и половины пути.
Остановившись, они стали решать, как быть, идти дальше, или все же заночевать прямо в лесу.
— Ионыч, как считаешь, ты как никак местный, лучше нас знаешь эти места, может, поставим палатку и заночуем, а утром пойдем?
— Не знаю, боязно мне как-то, не по себе.
— Да вы чего, народ. Мы уже ушли километров на десять, наверное, от тарелки. Ежели она и могла взорваться, то время уже прошло достаточно для этого, и мы бы услышали, а раз нет, стало быть, зря паникуем. И вообще, надо было остаться там, а утром бы слазили, посмотрели бы. Может еще что интересного нашли.
— Ишь, шустрый какой, — грубо перебил его Ионыч, — Во-первых, ушли мы всего ничего, дай бог верст шесть-семь, не более. А во-вторых, что-то ты не очень хотел там оставаться вначале?
— Так ведь…
— Вот именно, что так ведь. Хрен его знает, чего она загудела. Может, погудит и перестанет, а может, как жахнет, что мало не по…
Ионыч не успел закончить фразу, так как в этот момент, все увидели, как в направлении, откуда они шли, появились какие-то непонятные всполохи света. Они были высоко в небе и отчетливо пробивались сквозь крону деревьев. Вслед за этим раздался оглушительный грохот, и хотя лес был достаточно густой, стало светло, как днем. С испугу, все трое пригнулись к земле и закрыли глаза. Было слышно, как стонут и гнутся деревья под сильным порывом ветра. Казалось, что их вырвет с корнем, и Петр, а следом за ним Роман и Ионыч, легли и прижались лицом к земле.
— Братцы, хана нам, сейчас рванет, — прокричал Роман.
— Не боись, если и рвануло, то уже, — неожиданно рассудительно ответил Ионыч, и добавил, — говорил я, что не с добра она загудела.