В три часа утра, когда Жозефина без сна металась по постели, она услышала, как под окном ее спальни затормозила машина. Она поспешно подошла к окну и выглянула. Дэвид сидел за рулем. Он был очень пьян. Жозефина быстро накинула халат на ночную рубашку и выскочила на улицу.
– Садись, – скомандовал Дэвид. Жозефина открыла дверцу и скользнула на сиденье рядом с ним. Наступило долгое тяжелое молчание. Когда Дэвид наконец заговорил, голос его звучал сдавленно, но не только от выпитого виски. У него изнутри рвалось какое-то бешенство, какая-то свирепая ярость, которая выталкивала из него слова, подобно маленьким взрывам.
– Ты не моя собственность, – произнес Дэвид. – Ты свободна поступать так, как тебе заблагорассудится. Но пока ты встречаешься со мной, будь любезна, не целуйся ни с какими проклятыми мексиканцами. П-понятно тебе?
Она растерянно посмотрела на него и объяснила:
– Когда я поцеловала Пако, я это сделала потому… ну, он сказал такую вещь, которая меня очень обрадовала. Он мой друг.
Дэвид сделал глубокий вдох, пытаясь обуздать бурлившие в нем эмоции.
– Я собираюсь рассказать тебе одну историю, которую не рассказывал никогда ни одной живой душе.
Жозефина замерла в ожидании, недоумевая, что за этим последует.
– У меня есть старшая сестра, – начал Дэвид. – Бет. Я… Я очень ее люблю.
Жозефина смутно помнила Бет, светловолосую, белокожую красавицу, которую она иногда видела, когда приходила поиграть к Мэри Лу. Жозефине было восемь лет, когда Бет умерла. Дэвиду, наверное, около пятнадцати.
– Я помню, когда умерла Бет, – сказала Жозефина.
Следующие слова Дэвида ошеломили ее:
– Бет жива.
Она уставилась на него.
– Но я… ведь все думали…
– Она в сумасшедшем доме. – Он повернулся к ней лицом, голос его звучал безжизненно. – Ее изнасиловал один из наших садовников-мексиканцев. Спальня Бет была через холл от моей. Я услышал ее крики и кинулся в ее комнату. Он сорвал с нее ночную рубашку, подмял ее под себя и… – При этом воспоминании у него перехватило горло. – Я боролся с ним, пока не прибежала мама и не вызвала полицию. Они в конце концов приехали и забрали этого типа в тюрьму. Той же ночью он покончил жизнь самоубийством у себя в камере. Но Бет потеряла рассудок. Она никогда не выйдет из этого заведения. Никогда. Я не могу передать тебе, как я люблю ее, Жози. Мне так чертовски не хватает ее. С той самой ночи я… я не выношу…
Она положила руку поверх его руки и мягко сказала:
– Прости, Дэвид. Я понимаю. Я рада, что ты сказал мне.
Как ни странно, но этот инцидент послужил еще большему их сближению. Они обсуждали такие вещи, о которых раньше не говорили. Дэвид улыбнулся, когда Жозефина рассказала ему о религиозном фанатизме матери.