Через
полированную
стойку красного
дерева перевесился
«замороженный»
продавец. Он
будто был
обессилевшим
стражем идущих
за его спиной
длинных рядов
полок, заполненных
стереопроекторами,
старомодными
лампами, древними
кухонными
«самобранками».
В
правом углу
стояло несколько
кабинок пластоформеров
для изготовления
одежды - такие
применялись
лет сто назад.
Тогда, возможно,
людям казались
чудом, что одежда
на них нарастала,
принимая нужный
размер и форму.
Чудо? Госпитальер
усмехнулся.
Люди не там
искали настоящие
чудеса. Настоящие
чудеса обычно
страшноваты
и враждебны...
-
И здесь «замерзшие»,
- прошептал
Сомов.
-
Это тебя удивляет?
- Филатов, обладавший
куда большей
психоустойчивостью,
спокойно разглядывал
этот застывший
во времени
«музей восковых
фигур». Огромный
детина сидел
на стуле, понурив
голову. Две
девчонки лет
пятнадцати
лежали, уютно
свернувшись,
на полу перед
серебряной,
прочерчивающей
зал и уходящей
в складские
помещения
автоматической
лентой подачи.
Детина в безразмерном
красном халате
с ползущими
по ткани голографическими
иероглифами
так и стоял,
подпирая прозрачную
стену. Плечом
к нему прислонился
длинноволосый
тип с жидкой
бороденкой.
Глаза их были
закрыты.
-
Как манекены,
- произнес разведчик.
-
Манекены, - кивнул
Сомов, зажмурил
и вновь широко
открыл глаза.
Ему показалось,
будто по лицу
длинноволосого
прошла неясная
тень... Нет, не
может быть!
-
Непонятно, по
какому принципу
одни механизмы
отключаются,
а другие продолжают
исправно
функционировать,
- произнес Филатов,
подходя к ведущему
на второй этаж
эскалатору.
Эскалатор
шуршал, не
переставая,
давно и безнадежно
ожидая людей.
-
Источники
энергии подключены.
Во всяком случае
локальные.
-
Работают кредитное
гнездо и эскалатор,
- кивнул Филатов,
касаясь движущихся
поручней эскалатора
и отдергивая
руку. – Черт
знает почему
не работают
стереовизоры
и рекламные
голограммы…
Тебя что-то
волнует, доктор?
-
Да так... Знаешь,
мне показалось,
что тот длинноволосый
моргнул.
-
Он «заморожен».
-
«Заморожен»,
- кивнул Сомов.
Он
успел обернуться
и увидеть, как
тучный продавец,
тот самый, который
лежал, перевесившись
через деревянную
стойку, необычайно
легко для его
фигуры распрямился
и рванул вперед,
нелепо и угрожающе
вытянув руки.
И рвался он к
госпитальеру.
«Замерзший»
двигался быстро.
Необычайно
быстро. Так не
может двигаться
человек. И глаза
его были открыты
и пусты.
Сомов
понимал, что
не успевает
ничего сделать.
И это существо
разорвет его
сейчас руками.
«Обидно»,
- мелькнула в
голове быстрая,
даже быстрее,
чем движение
этого существа,
мысль...