Сомов
заказал бутылку.
-
Вы можете позволить
себе дорогое
вино, - с уважением
произнес незнакомец,
разглядывая
принесенную
официантом
полуторалитровую
запотевшую
бутыль.
Он
пил вино, осушая
маленькие
стаканчики
залпом. Язык
его уже заплетался.
Филатов сделал
нетерпеливый
жест - мол, пора
и честь знать.
Но госпитальер
будто прирос
к пластмассовому
стулу и не мог
двинуться с
места. Его что-то
приковывало.
Он знал, что
сейчас произойдет
нечто важное.
Незнакомец
опрокинул еще
стаканчик.
Крякнул. И лоб
его со стуком
пришел в соприкосновение
с пластмассовой
крышкой стола.
-
Ну что, идем? -
кинув брезгливый
взгляд на пьяницу,
осведомился
разведчик.
-
Постой, - поднял
руку госпитальер.
Внутри его все
сжало в ожидании.
Вдруг
незнакомец
резко выпрямился.
И
Сомова будто
окатила холодная
волна. На него
смотрели те
же покрытые
мерцающей
пленкой глаза
без зрачков,
что и в том трамвае,
где началась
эта история.
Еле
шевеля губами,
будто готовясь
рухнуть без
сил, незнакомец
выдавил:
-
Мало времени...
Мало... Мало... Белая
гора... Стаунхайн...
Хрустальная
гора... Хрустальная
гора...
Он
замолчал.
Сомов
дотронулся
до его руки -
от нее исходил
холод. Он будто
коснулся вмерзшей
в снег железяки.
А потом мир
вокруг исчез,
и глаза обожгла
яркая картинка
- солнечный
свет, играющий
на острых горных
пиках, облитых
голубоватым
искрящимся
льдом. И тут же
картинка исчезла,
оставив где-то
в груди острую
боль.
-
Опасность...
Быстрее... Идите...
Идите... Близко.
Плохо. Больно,
- голова незнакомца
опять стукнулась
о стол...
Сомов
не мог сдвинуться
с места. Он застрял
в этом странном
разговоре.
Только отстраненно
отмечал, что
вокруг сгущаются
тучи, что-то
происходит
- возможно страшное,
но отделенное
от него толстой
стеной.
Вернул
госпитальера
с небес на землю
Филатов, толкнувший
его грубо в
плечо и прикрикнувший:
-
Уходим!
Сомов
очнулся, кинул
взгляд в окно
и покрылся
холодным потом...
Они
выскочили из
кафе на площадь.
И Сомов ощутил,
как время и
пространство
вокруг сгущаются,
становятся
вязкими. Он еле
передвигал
ватные ноги.
И смутно, как
из-за грязного
стекла, наблюдая,
как вокруг
двигаются люди
- или вовсе не
люди, - мелькают
беспорядочно
и бессмысленно
какие-то фигуры,
скользящие
на волнах опасности.
Будто
прорвало плотину,
и на площадь
как селевой
поток хлынули
со всех сторон
люди. Московитян
начал упруго
закручивать
людской водоворот.
И над толпой
висела громадный
стереоплакат
– «Смерть монстрам».
Тот самый, с
демонстрации
перед посольством
Московитянской
Федерации.
Перед
глазами Сомова
смутно мелькали
лица. Злые лица,
в которых была
потусторонняя
целеустремленность.