- Многовато
их сегодня! -
зло воскликнул
разведчик.
- Они
будто ощутили
в нас опасность...
По
другой улице,
раскачиваясь,
подоспели еще
несколько
зловещих фигур.
Филатов
сглотнул, видя,
что «растопленные»
замерли неподвижно.
И заскрежетали
все сильнее.
Этот скрежет
теперь забивал
звуки винтов
и двигателя.
А фигуры стояли,
раскачиваясь...
Филатов
взялся за рукоятку
управления,
готовясь сорвать
машину с места,
когда она наберет
мощь.
И
тут фигуры
пришли в движение.
Они рванули
резко с места,
наклоняясь
вперед, будто
решив таранить
винтокрылую
машину головами.
Они двигались
очень быстро.
- Пистолет!
- заорал Филатов.
Сомов
нажал на спусковой
крючок и выдал
длинную очередь,
опустошив
магазин сразу
на треть. Пистолет
нещадно прыгал
в руке, но две
фигуры были
сражены.
Филатов
дернул ручку.
Фигуры
тем временем
с неописуемой
скоростью
приближались.
Госпитальер
выстрелил и
сразил еще
одного.
И
тут разведчик
рванул ручку.
Вертолет нехотя,
тяжело оторвался
от бетона.
Один
из «растопленных»
совершил гигантский
прыжок и зацепился
за хвост вертолета.
Другой ухватился
за опору, а потом
повис на дверце,
которую госпитальер
тщетно попытался
задвинуть.
-
Стреляй! - опять
заорал Филатов.
Содрогаясь
от отвращения,
Сомов выстрелил
в зависшего
на дверце зомби.
Второй же пополз,
быстро перебирая
руками, по хвосту
винтокрылой
машины, прыгнул
на левую опору.
Сомов
опять выстрелил.
Промахнулся.
И «растопленный»
ворвался в
кабину. Его
рука с судорожно
скрюченными
пальцами проехалась
по пистолету,
и оружие упало
за борт. Следующим
ударом зомби
должен был
вырвать у живого
сердце.
Филатов,
не отпуская
ручку управления,
выстрелил из
пистолета в
грудь существа.
«Растопленного»
отбросило. Дико
заскрежетав,
он задержался,
пытаясь ухватиться
хоть за что-то.
Махнул, желая
достать госпитальера
смертельными
пальцами... И
вылетел наружу.
-
Лети, голубь!
- бросил с облегчением
Филатов и вытер
пот со лба. –
Счастливого
пути.
Сомов
резко вздохнул.
В глазах плыли
темные пятна.
И кровь билась
в висках... Онемевшей
рукой задвинул
дверцу и откинулся
в кресле, ощущая
себя загнанной
лошадью, которую
пора из милосердия
пристрелить.
Дыхание было
частое и глубокое,
но воздуха не
хватало.
Город
остался позади.
Он уменьшался,
скрываясь за
лесами.
-
Уй-я, - протянул
Сомов, ощущая,
что ему больше
всего сейчас
хочется заголосить
изо всей силы,
забиться в
истерике. Его
не слишком
стрессоустойчивая
нервная система
пошла вразнос.
Аптечка
вкатила ему
лошадиную дозу
успокоительного.
И после этого
мир для госпитальера
стал более
менее приспособленным
для проживания...