Необходимо далее, чтобы в наших рядах не было места нытикам и трусам, паникерам и дезертирам, чтобы наши люди не знали страха в борьбе и самоотверженно...»
Впрочем, я увлёкся и начал цитировать уже 13-й абзац речи Сталина.
Всего же абзацев в той его речи насчитывается 26. При этом самый объёмный абзац содержит 25 строк (в 12-м абзаце их 24, по изданию документов и материалов «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны» 1946 года), а самые краткие, предпоследний и последний, состоят из одной строки: «Все силы народа — на разгром врага!» и «Вперёд, за нашу победу!»
Где же здесь, как нахально и подло утверждает Мединский, «красочная мифология»? Это, пардон, — самая неприкрытая горькая правда.
Задаваясь же якобы «разоблачительным» вопросом, чего хочет Гитлер, по оценке Сталина: «восстановления царизма» или «разрушения национальной государственности», — Мединский или лукавит, или демонстрирует претензии на анализ того, в чём он не способен разобраться.
Ну, в самом-то деле! Мединский пытается поставить знак тождества между понятиями «царизм» и «национальная государственность». Однако эти понятия для России уже к XIX веку стали скорее антагонистическими, чем родственными, а уж к XX веку и подавно.
Царизм — это не форма национальной государственности, а социальная система — система социального гнёта и социальной несправедливости. В 1941 году в России ещё жили активной жизнью миллионы людей, которые испытали все «прелести» этой социальной системы на своей шкуре, и десятки миллионов, которые неплохо представляли себе эти «прелести» по рассказам старших. Так что Сталин, говоря о восстановлении царизма как одной из целей Гитлера, очень точно адресовал своим соотечественникам вполне обоснованную и понятную им тревогу.
Сталин ведь недаром перед словами «восстановление царизма» поставил слова «восстановление власти помещиков». В стране, где в 1926 году крестьяне составляли 82% населения, а в 1941 году — 66% населения, напоминание о власти помещиков било в самую болевую социальную точку страны! Восстановление царизма в России было равнозначно восстановлению власти помещиков. А что это означает, тогдашней России пояснять не было необходимости — все всё понимали и так.
Далее, Мединский передёргивает, упоминая об угрозе разрушения национальной государственности только в России. Он, надо полагать, рассчитывает на то, что читатель подлога не заметит и решит, что речь — о национальной государственности только русских. Однако Сталин ведь чётко заявил, что речь идёт о разрушении национальной государственности не только русских, но и украинцев, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, узбеков, татар, молдаван, грузин, армян, азербайджанцев...