Луис, в прошлом художник-график, был направлен к Джейкобу для отбывания наказания за вандализм в отношении статуи "Город Остин".
Срок закончился, но он так и остался работать здесь. Луис был неинициативен, докучлив, но к Джейкобу относился с благоговением. Кроме того, он убирался в кафе, выгуливал на поводке Чарли и оказывал Кейт несложные услуги.
Все пространство перед кафе было завалено сломанным кухонным оборудованием и скульптурами Джейкоба.
Присев на скамеечку, усталая и раздраженная, она потухшим взглядом смотрела на царящий беспорядок. Создавалось впечатление, что над ними пронесся ураган. Внезапно ею овладело отчаяние и в голову закралась предательская мысль: может, она переоценила себя и игра не стоит свеч?
Хватит ли ей двух месяцев, чтобы осуществить задуманное?
Она хмуро взглянула на Джейкоба, бодро шагающего к механику, с унынием взирающему на их грузовичок. Ясно, что ни от деда, ни тем более от Луиса помощи ждать нельзя. А ведь требуется всего двое человек, кроме подручного, который будет строить сцену, чинить водопровод и устанавливать новое кухонное оборудование. Она вновь посмотрела в сторону шоссе и даже привстала от изумления. Недалеко от дороги, ведущей на ранчо "Твин-Хартс", около джипа Кейт увидела Эда Фримена.
Приложив руку к груди, из которой готово было выскочить сердце, она с восхищением смотрела на его стройную фигуру, красивое загорелое лицо. Что же с ней происходит, ведь они едва знакомы? Ее размышления прервал телефонный звонок. Кейт бросилась в кафе и, сняв трубку, раздраженно произнесла:
- Слушаю, Ворт!
- Это Томас, Кейт.
- Ох, Томас, извини. Привет.
Как ужасно, что приходится по телефону обсуждать их взаимоотношения. Но Кейт считала, что не смеет больше обнадеживать жениха, хотя ковбой оставался лишь несбыточной мечтой. Поэтому она хотела сегодня же вечером объясниться с Томасом и даже подготовила речь. Но он опередил ее, и Кейт оставалось только смириться и настроиться на неприятный разговор.
- Что случилось, Кейт? У тебя странный голос.
Она нахмурилась, уловив в его тоне знакомые нотки. Видимо, как и Борт, Томас считал себя вправе опекать и контролировать ее.
- Все в порядке. Хорошо, что позвонил. Нам нужно поговорить.
- Звучит многообещающе, - вкрадчиво произнес он.
- Мне трудно признаться, но...
- Не волнуйся так, Кейт, - успокоил ее Томас. - Ворт сказал, что ты против нашей помолвки. А что, если я приеду к вам на уик-энд, приглашу тебя на ужин, и мы скрепим печатью нашу договоренность?
- Скрепим печатью? Это что же, деловая сделка? - От гнева она сжала пальцы так, что ногти впились в кожу, - Не сердись. Ты же понимаешь, что я имею в виду, - ответил Томас. - Ужасно говорить о чувствах по телефону. Он немного помолчал, а затем, чуть понизив голос, произнес: