Чёрт побери… Этот мир не перестаёт меня удивлять! Я видел всякое. И грязь, и кровь, и предательство. Но чистокровного обрезанного еврея, который наживается на войне в одном строю с мусульманами, вижу впервые.
Пару лет назад, мы Полем уже попадали в похожую историю. Даже сейчас, после двух лет вспоминать неохота. Нет ничего хуже, когда неожиданно встречаешься со своим армейскими друзьями. И не просто так, а по разные стороны барьера… И эта встреча не даёт ни малейшего шанса разойтись по хорошему. Там было и у нас. Один из наших оппонентов был нашим другом. Более того — Нардин его сюда и вытащил. Ему, — как и мне, — Поль тогда отправил письмо. Нашему приятелю, с которым вместе служили в Легионе. Увы, но после работы на Орден наши пути с этим парнем разошлись. И вот, свела кривая дорожка. И мы с Медведем, тогда убили двух французских легионеров, которые забыли одну вещь. Какую? У наёмников тоже есть определённый кодекс чести. И есть вещи, которые нельзя взять и забыть. Забыть и опустив глаза в землю, сделать вид, что ничего не заметил. Потому что нельзя! Поэтому они и умерли. Быстро и без мучений. В память о былой дружбе.
— Ну и гадюшник собрался, — прошипел Поль, не отрываясь от бинокля. — Просто заглядение! Бывший католический священник — в виде правоверного мусульманина Салмана, бывший французский легионер — в виде еврея Лившица и толпа полудиких оборванцев — в виде борцов за веру. Тьфу!
К вечеру, когда переполох в посёлке немного затих, жители начали собирать трупы и разбирать завалы. До захода солнца не так много времени, — нужно успеть похоронить всех. Нельзя, чтобы мусульманин опоздал на встречу к Аллаху.
На разборке завалов работали рабы. Их, как удалось выяснить, в посёлке около двадцати человек. Наутро, около тридцати бойцов погрузили в машины какие-то ящики и куда-то уехали. Разбираться с обидчиками? Вполне может быть. Разборки это дело интимное. Война войной, а месть по расписанию. Негоже, если остроконечные пики, на могилах убитых мусульман не украсятся полумесяцем.
Охранник, дежуривший у ворот, вышел из караулки и посмотрел на небо. Поморщился, потом пробурчал что-то неразборчивое и поднял повыше воротник. Да, погодка была не самая лучшая. К вечеру опять зарядил дождь. Крупные капли, похожие на виноградины, барабанили по крыше гаража, выбивая барабанную дробь. В такую погоду хорошо спится. Парень, видимо, подумал тоже самое. Он зевнул, ещё раз взглянул на небо, и сплюнул. Потом нахохлился как воробей и повернулся к дверям.
— Привет, — тихо сказал Поль. Охранник даже не успел отреагировать и осел на землю как мешок с дерьмом. Я перекинул ремень автомат через плечо, присел и пощупал пульс. Живой. Твердая у него голова. Как грецкий орех. Другой, от такого удара, уже бы ласты склеил. Мы быстро упаковали этого нерадивого служаку и убрали его тело в караулку. После отъезда боевиков, людей в посёлке осталось всего ничего и парень дежурил без напарника. Кстати, удивительно, но в этом кишлаке мы не заметили ни одной собаки.