— Ну, зятек, рассказывай.
— А что говорить, милорд?
— Как жить дальше думаешь?
— А как живут?
— Вот именно как. У тебя жена, дочь. О них надо думать.
— А я и думаю. Вон Эрлите прислал семь золотых.
— Сколько?.. Когда это было?
— Да только что. Как раз накануне ее отъезда из замка. Как получила, сразу же сюда и поехала.
— Вот оно что… От родного отца утаила…
— Так я деньги ей послал. И Карите.
— Ну, да, да… А что с баронством, себе и мне? Ведь обещал.
— Ничего я не обещал. И обещать не буду.
— Это как так? — растерянно протянул отец Эрлиты.
— Замки раздает его светлость. Я — то причем?
— Ты же при нем.
— Никогда просить не буду. Никогда! Я и дворянства еще не заслужил. Отрабатывать мне его и отрабатывать ещё.
— Что совсем никак словечко замолвить? Обо мне.
— Нет, не буду.
— Ну — ну, зятек… А с девками когда шляться перестанешь? Жена молодая!
— А вы, когда молодой были, разве не гуляли?
Рыцарь Смарут заменжевался.
— Пару раз — то… А кто такая Адень?
Теперь менжеваться пришел черед Лешке. Откуда тесть узнал? Нашлись добрые души, доложили. Рыцарь заметил Лешкино смущение и перешел в атаку.
— Значит правда! С гулящими связался! Дочь позоришь! Я сейчас эту дрянь пришибу! И ублюдка ее тоже! Где здесь она?
Ярость затмила Лешкино сознание, пальцы сами сжались в кулаки. И… рыцарь, неуклюже взмахнув руками, полетел в угол комнаты. А Лешка уже доставал кинжал, висящий на боку. Почему не меч, он даже не понял. Рыцарю, человеку опытному, легче справиться с подростком, вооруженным кинжалом. И расстояние до противника ближе и клинок намного короче. С мечом сложнее, выбить его безоружному трудно, схватить за руку невозможно — далеко будет рука.
В другой ситуации, рыцарь мог бы одолеть своего противника с кинжалом в руке, но ярость захлестывала Лешку, придавая силы. Смарут просто опешил от пылающих безумием глаз своего всегда спокойного и покладистого зятя.
— Убью, гнида! Кишки выпотрошу! — Но кинжал направил вовсе не в сторону живота тестя, а яростно дергал им перед глазами Смарута, а тот только выпучив глаза, растерянно смотрел на нависшего над ним подростка.
Чем бы все кончилось и закончилось бы благополучно, к счастью, узнать не пришлось. На шум и крики в комнату заглянули двое дежуривших во дворце солдат личной сотни графа. Даже вдвоем они с трудом отодрали Лешку от рыцаря, все еще находящегося в какой — то прострации. Да и Лешка не сразу пришел в себя. О происшествии доложили своему командиру барону Красту, то есть Хелгу. А тот учинил расспрос участников происшествия. К удивлению Хелга, Лешка отказался давать объяснения. Зато рыцарь Смарут, уже отошедший от шока и с наливающимся синяком под левым глазом рассказал милорду Красту всё, как есть. За исключением своей просьбы о баронстве, конечно.