Воздух перед Малахи задрожал, словно марево, из которого прозвучал знакомый голос, спокойный, сдержанный, немного раздраженный.
— В чем дело, Малахи? Мне сейчас не до разговоров.
— Милорд Валентин. — Злобность в голосе Консула пропала, уступив место раболепию и низкопоклонству. — Только что прилетел Хьюджин и принес весть. Полагаю, вы уже достигли Зеркала, и потому он обратился ко мне. Вам, наверное, захочется узнать…
— Ладно, — резким тоном согласился Валентин. — Что за новость?
— Ваш сын, милорд… второй сын. Хьюджин пролетел за ним до самой долины с пещерой и говорит, что он вполне мог проследовать за вами по тоннелям к озеру.
Клэри вцепилась в колонну. Говорят о Джейсе!
Валентин фыркнул:
— Он встретил своего брата?
— Хьюджин оставил их, когда они бились.
Желудок подвело от страха. Клэри вспомнила, как Себастьян отшвырнул Джейса в сторону, будто тот ничего не весил. От дурноты в ушах зазвенело, и ответ Валентина Клэри прослушала.
— …мне интересны лишь те, кто достаточно зрел, чтобы принять знак, и достаточно молод, чтобы сражаться, — говорил Малахи. — Они не голосовали в Совете. По-моему, несправедливо карать их так же, как следует карать остальных сражающихся.
— О молодых я позаботился, — пророкотал Валентин. — Подростка легче пометить; отреченным он становится не сразу, а за несколько дней. Да и процесс можно обратить вспять.
— Те из нас, кто испил из Чаши, навечно получат защиту?
— Сейчас я занят, Малахи. Успокойся, ты в безопасности. Я поставил на кон собственную жизнь, так что, будь добр, доверься мне.
Малахи склонил голову:
— Доверяюсь всецело, милорд. Верность вам я хранил все эти годы, служа, как мог.
— Терпение твое будет вознаграждено.
Малахи поднял взгляд на господина:
— Милорд…
Марево в воздухе растаяло. Малахи пошел прочь со сцены, и, когда он спускался по ступеням, Клэри сжалась за колонной. Сердце бешено колотилось. О чем Консул говорил с Валентином? При чем здесь отреченные? В отдаленном уголке разума родилась догадка, но догадка столь чудовищная… Даже Валентин не пошел бы на такое! Внезапно перед глазами промелькнул сгусток тьмы, и Клэри едва успела прикрыть лицо руками — в предплечья вонзились острые когти. Послышалось неистовое карканье, по голове замолотили крылья.
— Хьюджин! Довольно! — раздался резкий окрик Малахи. — Хьюджин!
Послышался звук тупого удара, и ворон, каркнув напоследок, умолк. Опустив руки, Клэри увидела, что Хьюго лежит у ног Малахи, оглушенный или же мертвый. Проворчав что-то, Консул бесцеремонно отпихнул птицу прочь и шагнул навстречу Клэри. Схватив девушку за расцарапанное запястье, он рывком поднял ее на ноги: