– Надо избрать президентом человека, в котором каждый из нас до конца уверен.
– А у нас есть такие люди? Покажи мне!
– Во всяком случае, я знаю человека, в чьей отваге, честности и порядочности я совершенно не сомневаюсь, – заявил Сигельский и поглядел на меня.
– Ого, да за этого парня весь комбинат, как один, отдаст голоса! – воскликнул Шунбром и стукнул меня по плечу.
Я встретился взглядом с Конни и, смутившись, опустил голову.
– Все это прекрасно, – вежливо, но твердо заявил Ламермур, – но не забывайте, что у нас не так давно уже были выборы. И избирать нового человека при всем моем уважении к моему другу Эдди Тотсу нельзя, пока жив старый президент. В противном случае это будет расценено как мятеж, переворот, бунт… Ведь данные на него уже отправлены в метрополию, и там прекрасно знают, что президентом планеты Филумбридж нами единоглавно избран Этот-С-Прозеленью…
– Брюнет тридцати лет, – дрогнувшим от волнения голосом произнесла Конни, – коренной житель Филумбриджа, холостой, среднее, из рабочих… с брюшком… – при этих словах она зарделась и потупила взгляд.
– Но ведь он человек! – воскликнул Ламермур.
– А где написано, что коренным жителем Филумбриджа должен быть обязательно шестиног? – возразил Шунбром. – Тем более, как выяснилось, они тут существа пришлые. Какое им дело до наших проблем? А Этот-С… Вернее я хотел сказать, Тотс прозелень… тьфу ты! Что я говорю? Я хотел сказать, наш Тотс, Эдди Тотс, а вовсе не… Братцы! – замогильным шепотом произнес он. – Ведь у них даже фамилии совпадают, Эдвард Тотс и… не хватает лишь маленькой приставочки, дописки в паспорте…
Все взоры обратились на меня.
– Нет, – сказал я твердо. – Я не позволю пачкать свой паспорт этой гнусной приставкой. Да, я Тотс, но никакой не Прозеленью! Вам ясно?
– Мне ясно, – встрял тут мой папаша. – Мне абсолютно ясно, что ты круглый дурак. А я лично давно хотел получить какую-нибудь фамилию поцветистее. Александр Павлович Тотс-Прозеленью. И ты, паршивец этакий, тоже автоматически позеленеешь, если не хочешь, чтобы я тебя проклял!
– Нет! – воскликнул я в отчаянии. – Никогда, вы слышите? Никогда не соглашусь я носить эту отвратительную, эту ужасную фамилию! – И бросился к двери.
– Постойте, Эдди! – хрустальный голосок Конни зазвенел мне вослед. – А что, если… кто-нибудь… разделит с вами часть этой тяжелой ноши и тоже возьмет себе ее… я имею в виду эту фа… фамилию…
– Тогда… – пробормотал я, делая шаг к ней, – тогда я, конечно, постараюсь к ней привыкнуть… хоть это, конечно, будет нелегко…
– …С тех пор, – заключил свой рассказ наш новый знакомец, – прошло уже свыше тридцати лет, у нас трое детей и пятеро внуков, но ни я, ни Конни так и не смогли привыкнуть к этой дурацкой фамилии. Сами понимаете, простым смертным легче сменить фамилию, чем нам, политикам. Эта дурацкая кличка уже сидит во всех официальных протоколах и договорах…