Я решила, что отделалась от приставучей панамы, но, когда выходила из моря, услышала:
– А я с вами еду. Мне надо в Лод.
Меня обогнали огромные ягодицы, облепленные красными трусами. По центру трусов шли белые звезды. Звезды подпрыгивали в такт музыке, доносящейся из пляжного ресторанчика. Потом звезды исчезли, и появились колыхающийся, нависший над резинкой живот, двойной подбородок и крупный, словно стекающий с лица, нос. За толстыми стеклами в старомодной оправе – глаза обиженного мальчика, которые стали еще обиженнее, когда я сказала:
– Вы со мной не едете. Отстаньте уже.
На третий день стоял сильный туман. Море было нежным и гладким, и даже крошечная морщинка не портила абсолютно ровную поверхность. Сильный запах йода от водорослей опьянял. Молочная пелена стерла привычный глазу пейзаж. Я уже не знала, в какой стороне берег. Это раннее утро походило на продолжение сна, и меня не удивило, когда из туманной завесы послышалось:
– О рай да, о рай да, о-оо!!!
Я поплыла на «о-о-о» и увидела хор голов. Знакомая красная панама выводила:
Мивал гурии-аши мара, сулма тин, тин гэй пара
Мивдиевда арда брунда, артс мииго кхтамад пара …
За ней вступили белая кепка, панама «хаки» и соломенная шляпа:
О рай да, о рай да, о рай да, о рай да рай да-а-а
О рай да, о рай да, о-о-о-о
О рай да рай-да о-о-о-о…
Я подплыла ближе и остановилась возле двух заслушавшихся «динозавров» в зеленых ластах и плотно обтягивающих головы зеленых силиконовых шапочках. Динозавры, поблескивая огромными плавательными очками, одобрительно кивали в такт. К моему огорчению, хор после этой песни расплылся в разные стороны, осталась лишь красная панамка. Панама еще немного потянула «о-о-о», потом показала на уплывающего «хаки»:
– Хароший мужик. Он, во-первых, композитор: играет на гитаре… Генераль… Я сам в восемнадцать лет переплыль Ла-Манш. Двадцать литров вода выпиль.
– А сейчас? – спросила я. – Сейчас вы все еще умеете плавать?
Мошико сунул мне панаму. Голова ушла под воду, а на ее месте всплыли белые звезды. Звезды несколько секунд покачались на воде, потом Мошико вынырнул, фыркая и отплевываясь, словно большой кит.
– Я на Куре вырос. Заберете в Лод? У меня сейчас машина в гараж. Амэриканская. Очэнь большая. Но она мне нэ очень нужна: у меня самолет есть. Малэнький. Он только до Грузии может. Мне брат каждое утро из Тбилиси прэссу передает. А когда у брата нэт времени – я сам за газеты прилетаю. Забэрете меня? Я вам завтра кукли принесу.
– Чего вы мне завтра принесете? – не поняла я.
– Кукли, кукли, вот такие, – Мошико руками показал, какие куклы.