– ¡Mira! — заорал он. — ¡Mira, puta, que has hecho![153]
Кость ей вправляла какая-то curandera[154], и рука с тех пор полностью не распрямляется. Она показала ему.
— Mires[155], — сказала она.
А заведение называлось «La Esperanza del Mundo» — «Надежда мира». Там грубо накрашенная девочка, почти ребенок, в заляпанном грязью кимоно и с рукой на перевязи, либо молча плакала, либо бессловесно позволяла мужчинам уводить себя в номера, причем денег за это с них брали меньше двух долларов.
От плача он согнулся пополам, не выпуская ее из объятий. Закрыл ей рот ладонью. Она отвела ее.
— Hay más[156], — сказала она.
— Не надо!
Она бы ему рассказала больше, но он снова приложил пальцы к ее губам. Сказал, что его интересует только одно.
— Lo que quieras[157], — сказала она.
— Te casas conmigo[158].
— Sí, querido, — ответила она. — La respuesta es sí[159]. Я согласна.
Когда он появился в кухне, Орен с Троем и Джеем Си уже там сидели, он кивнул им, шагнул к плите, взял свой завтрак и кофе и прошел к столу. Трой слегка подвинул свой стул, чтобы он поместился.
— Ну что, тяжкие и старательные ухаживания еще не совсем подорвали твои силы?
— Черт побери, — сказал Джей Си. — У него их столько, что, даже если он их подорвет, тебе за этим ковбоем не угнаться.
— Я говорил с Кроуфордом про твоего коня, — сказал Орен.
— Что он сказал?
— Он сказал, что у него вроде бы есть покупатель, вопрос только, согласишься ли ты снизить цену.
— Цифра все та же?
— Цифра все та же.
— Думаю, что все-таки нет.
— Он может немножко приподнять. Но не намного.
Джон-Грейди кивнул. Сидит ест.
— Несколько больше ты мог бы получить, выставив его на аукцион.
— Аукцион только через три недели.
— Две с половиной.
— Скажи ему, что я бы согласился на три с четвертью.
Джей Си встал, унес свою посуду к раковине. Орен прикурил сигарету.
— Когда ты с ним увидишься? — спросил Джон-Грейди.
— Если хочешь, могу поговорить с ним сегодня же.
— Хорошо.
Сидит ест. Трой встал, унес свою посуду к раковине, и они с Джеем Си вышли. Джон-Грейди подчистил тарелку последним кусочком тортильи, съел его и отпихнул назад стул.
— Завтраки — всего-то по четыре минуты, а с профсоюзом неприятностей не оберешься, — сказал Орен.
— Мне надо срочно повидаться со стариком.
Он отнес тарелку и кружку к раковине, вытер руки о штаны и через кухню зашагал к двери в коридор.
Постучал в косяк двери офиса и заглянул туда, но комната была пуста. Пройдя по коридору дальше, к спальне Мэка, постучал в открытую дверь. Мэк вышел из ванной с полотенцем вокруг шеи и в шляпе.
— Доброе утро, сынок, — сказал он.