.
А вот еще цитата – к вопросу о карьерном росте потерпевшего:
«У меня в некотором смысле была тупиковая должность, потому что в компании “РОСПРОМ” я выше по своему направлению деятельности стоять не мог. Я же не бизнесмен, поэтому руководить компанией я навряд ли смог бы. Мы уже обсуждали со следствием эту тему неоднократно, и я выражал тоже свое какое-то некое сомнение в формулировке, которая присутствует в обвинительном заключении. Я не вижу разумных причин, почему Невзлину надо было бы заказывать мое избиение или, не дай Бог, убийство. То есть я не настолько был важная и крупная фигура, чтобы мною заниматься одному из хозяев той компании, в которой я работаю»[27].
Колесов очень настойчиво говорил следователям о своих сомнениях в их версии, но прокурорские работники отмахивались от его показаний, как от назойливой мухи. Так что им было нужно: установить и наказать истинных преступников или любой ценой посадить Пичугина и Невзлина?
Единственной «уликой» против Алексея Пичугина и Леонида Невзлина будут показания Цигельника (который впоследствии признается в лжесвидетельстве) и Решетникова.
По версии Генпрокуратуры, Алексей Пичугин по поручению Леонида Невзлина предложил Сергею Горину найти людей для выполнения «заказа» по покушению на Ольгу Костину. Она занимала в ЮКОСе пост советника Михаила Ходорковского и заместителя руководителя аналитического управления компании. Позднее устроилась на должность советника мэра Москвы Юрия Лужкова и возглавила созданное по ее же инициативе Управление по общественным связям мэрии.
Горин, якобы, передал этот «заказ» своему знакомому Алексею Пешкуну, а тот, в свою очередь, перепоручил задание банде тамбовского рецидивиста Игоря Коровникова. Последний и будет главным свидетелем по первому уголовному делу против Алексея Пичугина.
Глубокой ночью 28 ноября 1998 года у дверей квартиры родителей Костиной было взорвано самодельное взрывное устройство мощностью около 400 граммов в тротиловом эквиваленте. При этом преступники даже не потрудились удостовериться, на месте ли жертва. От взрыва не пострадали ни люди, ни квартиры, самой Ольги Костиной в доме родителей не было.
Примечательно, что до ареста Алексея Пичугина ни Генпрокуратура, ни Костина не усматривали связи между взрывом и ЮКОСом. Напротив, потерпевшая намекала, будто к происшествию имеет какое-то отношение пресс-секретарь мэрии Москвы Сергей Цой, который, по мнению Костиной, мог видеть в ней свою конкурентку.
И только в 2003 году прокуратура неожиданно заявила, что руководство ЮКОСа решило таким образом отомстить бывшей коллеге за нежелание лоббировать интересы нефтяной компании в столичной мэрии. «Вспомнила» об этом – спустя пять лет после события! – и сама Ольга Костина.