Под ударом окажутся и мои отношения с женой, Майей, и будет очень нехорошо, если инцидент на лестнице получит огласку. Ах, Павел, какими же удушающими бывают узы брака… Иногда они вступают в противоречие с основным императивом мужчины, данным ему Всевышним Законотворцем, согласно которому он призван сеять семена, продолжающие человеческий род везде, где только может. Между прочим, Священная Книга, хоть я и не могу ссылаться на нее в обществе, позволяет иметь нам четырех жен. У мормонов, живущих в современной Америке, — о чем я, кстати, прочитал в женском журнале, — иногда бывает и по пятьдесят супруг. А император Бокасса,[13] как я слышал, имел до трехсот жен. Правда, Бокасса был чернокожим мужчиной, а они наделены Всевышним Законотворцем исключительными возможностями и атрибутами, поэтому количество его жен не кажется мне чрезмерным. Именно поэтому остальные мужчины, с белым, красным и желтым цветом кожи, очень не любят чернокожих мужчин. Ведь каждого мужчину задевает, если другой имеет чего-то больше, чем он сам.
А у нас так заведено, что можно иметь только одну жену. Но ведь мужская чувственность очень сложно устроена. Мужчина способен одаривать своим вниманием многих женщин, иногда это может быть поверхностное чувство, к примеру, как то, что у меня возникло на лестнице по отношению к Сандре. И что нам делать с тем, что женщины могут испытывать чувства к одному человеку всю жизнь? И все у них жуть как непросто, но Право у нас защищает их интересы. И я, как Юрист, знаю, что двоеженство в нашей стране запрещено законом, и как Юрист я защищаю права семьи. Хорошо, пусть так будет, потому что я люблю свою маленькую Маечку и достал бы ей звезды с неба. Но разве мне нельзя задумываться о том, как живут мужчины в других странах? Только тихо, Павел, нельзя на эту тему распространяться. Ты ведь человек культурный, мужчина на уровне, и не должен вслух об этом рассуждать. Вот какие проблемы, Павел, возникают у мужчин! Но как же болит подбитый глаз, как уязвлено мое мужское самолюбие!
И еще надо убедиться в том, что эта Кукла каких-нибудь глупостей не натворила.
— Я сейчас вернусь, обещаю, через три минуты. Туда и обратно, — говорю я, не глядя в глаза Малышу, и быстро выхожу, потому что в столь непростой ситуации мне некогда заниматься его Слезами.
Поднимаюсь по лестнице через ступеньку, вбегаю, можно сказать, потому что беспокоюсь. А собственно, из-за чего?! Павел, в чем дело? Такой вопрос возникает на моем мониторе. Замедляю шаг, задумываюсь. Ведь это была нормальная ситуация, которая может возникнуть у мужчины и женщины, когда они одни. Когда женщина вот так сидит, одна, то она посылает мужчине сигнал: займись мной. Правильно в Священной Книге сказано: они нас вводят в искушение. И это она глупо себя вела, а не я! И у меня подбит глаз! Успокаиваюсь, несмотря на то что глаз щиплет, болит и пульсирует. Подхожу к квартире Алекса.