Дуня с удивлением посмотрела на незваного кавалера.
– Я, – сказала она. – А шо?
– Просто никак не ждал увидеть вас одну, без мамы.
– Мама борщ готовыть, – ответила Дуня. – А мэнэ послала аппэтыт нагуливать.
– Ах, Дунечка, если б вы знали, какой аппетит вы мне нагуляли за эти дни! – Илья Наумович прижал руку к сердцу. – Почему я вас ни разу не видел на концертах в клубе? Для кого я их, по-вашему, устраиваю?
– Для артыстов?
– Ах, Дуня, если б вы знали, как мне наплевать на всех артистов оптом и в розницу! Всё было организовано ради встречи с вами, которую вы так упорно игнорировали.
– Мама каже, шо концерты – це вертеп, – покраснев, сказала Дуня. – Шо культурни люды на концерты нэ ходят.
– Дунечка, у вас такая предусмотрительная мама, что я прямо удивляюсь, как она вам позволила родиться на свет. Мир – это такой вертеп, что культурным людям просто опасно в нем рождаться. Вы разрешите прогуляться с вами?
– Так я вже домой шла.
– Тогда я вас провожу. В этом вертепе столько хулиганов… – Илья Наумович изогнул руку полукольцом, как бы приглашая Дуню на него опереться.
– А шо вы им сделаете? – спросила Дуня, механически продевая свою лапищу в предложенное ей полуколечко. – Вы ж такый малэнькый…
– Малэнькый, алэ злый, як собака, – заверил ее Илья Наумович, элегантно ведя по дорожной грязюке. – Можу покусаты.
– Ой! – испугалась Дунечка, выдергивая руку. – Так вы скажэный? [4]
– Что вы, – Илья Наумович вернул ее руку назад, – я просто отважный. Ваше присутствие и моя любовь придают мне смелости. Вот гляжу я на вас, Дунечка, и мне хочется быть маленьким отважным странником, затерявшимся среди ваших холмов.
– Та ну вас, – покраснела Дуня, чувствуя, как сердечко ее тает, – прыдумалы ж холмы какие-то…
– Горы, Дунечка, горы… С опасными перевалами и ложбинами, где одинокого странника подстерегают злые разбойники… Ого, одного уже вижу! – Илья Наумович остановился и гневно указал пальцем на огромную, темнеющую в сумерках фигуру, которая, прислонившись к забору, лузгала семечки. – Ваш ухажер вас дожидается? Подстерегает вас? Сейчас вы увидите, какой я маленький…
– Та якый ухажер… – начала было Дуня, но Илья Наумович уже подскочил к фигуре и с размазу залепил ей оплеуху.
– Это тебе, чтоб не караулил чужих женщин! – объявил он.
– Та шо ж це такое, – обиженно удивилась фигура. – Стою, лузгаю семочкы, никого нэ трогаю… Вы сдурели, Илья Наумович, чы шо?
– Ой… – изумился Илья Наумович. – Это ты, Павлуша?
– А шо Павлуша… Як Павлуша, так можно сразу в морду заместо «здрасте»? Це шо ж у нас за город такый, шо це вже деятель культуры нэ може мимо пройти, шоб тоби по морди нэ хлопнуть?