…Тогда я не знал, какой ад начнется, когда колено заживет, когда буду бегать, как конь. Блаженны неведающие. Пока же я костерил судьбу и свое долбанное решение идти сюда, несмотря на нелестные характеристики Хуана Карлоса методик здешнего обучения, ибо хоть как-то унять свое состояние антинирваны не видел возможности.
– Ложись спать, – посоветовала Паула, улыбнулась и материнским жестом поправила одеяло. Она понимала гораздо больше, чем я мог представить, и пыталась вселить в меня хоть какой-то оптимизм, настрой на борьбу. – Завтра у тебя четыре занятия, будет трудный день. Ты выдержишь, но тебе нужно поспать.
Я последовал ее совету и прикрыл глаза…
…И тут же вскочил, весь мокрый, от вылитого сверху ведра воды и грозного рыка нашей старшей:
– Подъем!..
Ноябрь 2447, Венера, Альфа, королевский дворец
Нет, ее не ждали. В смысле, ждали НЕ ТАК, как она думала. В кабинете кроме королевы никого не было.
– Здравствуйте, ваше величество! – склонила голову Лана и пошла вперед, к столу, за который села, следуя беглому жесту Леи.
– Здравствуй-здравствуй, героиня!
Сказано было без ехидства, но… Как-то многозначно. Точнее, двузначно. Лана вжала голову в плечи.
– Спасибо тебе. – Лея встала, обошла стол и протянула ей руку, которую она тут же пожала. – Спасибо за дочь. Я до конца жизни буду признательна всем вам за это.
– Мы всего лишь делали то, что должны были, ваше величество!..
– Опять выкаешь? – Лея усмехнулась. Но не зло.
– Так я же марсианка! – выдавила смешок Лана и тоже улыбнулась.
Лея не нашлась, что ответить, вернулась на место, села.
– Знаешь, если прямо честно, между нами, вас бы следовало расстрелять. Или повесить. Всех вас. Но особенно тебя, Мэри и Мамочку, отдельно. Ты понимаешь, о чем я?
Лана понимала. Она ожидала другого разговора, а потому растерялась и уткнулась в столешницу.
– Ну и что, что я приняла решение отстранить вас? В тот момент вы еще были хранителями. Были, Лана, и должны были четко выполнять все инструкции и планы!
– Связи не было, ваше величество… УЖЕ не было… Ни с дворцом, ни с ИСДОшниками… Потому мы и импровизировали, позволили себе… – Она изобразила раскаяние, впрочем, не обольщаясь – королева прекрасно видела, что она испытывает на самом деле. Но ее величество решила не усугублять и "поверила".
– Да, моя милая, если не повесить, то уж всыпать вам не мешало бы! Плетей эдак по двадцать. А тебе, как старшей, все тридцать. Но победителей не судят, и то, что вы победили, автоматически перечеркивает всё.
– Но имей в виду! – резко повысила она голос. – Отныне никаких импровизаций! Никакого своеволия! Только инструкции и планы! Шаг влево, шаг вправо – и я, действительно, буду вынуждена поставить перед Советом вопрос о вашей ликвидации, как профнепригодных и неподдающихся внушению! Все понятно?