Взаимодействие жесткого и мягкого типа более чем нежелательно.
В брачном партнерстве мягкий тип обречен всю жизнь не претендовать более чем на материал, поскольку любая его личная активация будет вызывать агрессию со стороны жесткого, в меру, конечно, конкретного темперамента. Но и покорное состояние мягкого будет накапливать в жестком партнере усталость, доброжелательная вопросительность не просуществует долго и сменится равнодушием. Поэтому мягкий может очень легко потерять своего партнера, если тот встретит аналогичный себе жесткий тип, сколько-нибудь отвечающий его эстетическим требованиям.
Руководить коллективом из мягких жесткий никогда не сможет, предварительно потрепав или разгромив его, он уйдет.
В качестве главы мягкого народа жесткий тип (если скоро не свихнется) будет ломать через колено, относясь к своим подданным исключительно как к сырью. Полагая, что все можно сделать на одном поколении, он сильно ошибется, но и тут еще нужно выиграть. Мы сказали, что мягкие не корпоративны? Да, во всем, кроме борьбы против жесткого. Мягкие потом будут долго (во многих поколениях) праздновать свою победу над жестким или плакать, при поражении, от исторических синяков.
Обратите внимание, как наши мягкие интеллектуалы всегда относились к Петру I. Даже будучи удалены от него на большую историческую дистанцию, опасались его физически. И в их оппозиционных к нему экзерсисах не столько анализ, сколько страх, чтобы больше такого не было. А еще лучше, чтобы ничего похожего в их жизни не было и близко. И здесь уже рекомендация жестким: не трогайте мягкого человека, если не можете надеть на него намордник, он обязательно покусает. Потому что думает, что главная ваша цель – с ним, самоценным, расправиться.
Ценностно ориентированный на данность, мягкий выбирает и абсолютизирует главную – себя самого. Жесткий (как человек, но не тип) себя, сиюминутного, не очень любит, поскольку его аксиология располагается на дальнем плане, что так характерно проявляет себя в наиболее известном произведении Ф. Ницше.
Понятно, что в действительности история не смешивала, но разграничивала по типовому признаку. (И в этом разделении нет никаких аналогов указанному выше среднечеловеческому подобию, то есть нет количественного преимущества того или другого). Активные жесткие европейцы хлынули в Северную Америку, их люмпен (он всегда мягкий) стек в Южную, смешавшись там с мягкими африканцами и обленившимися испанцами. Сверхжесткий японский тип (тут надо, но нет уже времени сказать о дзэн-буддизме) обыграл потом экономически всех, кого захотел. Китай? Ну, бог даст, мы не доживем.