От этого в ушах Козлова откликнулось «Дребедень, дребедень, дребедень».
Сергей мотнул головой, отгоняя наваждение.
– Как бы это… того… – Он показал подбородком на третью, вещевую полку вагона. Там кругом красовались картонные ящички с игривой, в вензелях надписью «Жозефина».
«Ожегов» понял:
– А вы их – в сторонку и вдвиньте чемоданчики!
Приятный дедуля. Но как бы он не заставил играть Козлова в карты, в дурака. Сергей терпеть не мог карты. Он подумал: лучше лягушку проглотить, чем взять в руки «пику» или «черву».
В этот же купейный отсек впрыгнули два молодых человека. Видать, студенты. Один из них сразу уткнулся в газету, водя по ней дешевой шариковой ручкой. Второй уставился на старика «Ожегова». Без всякого стеснения разглядывал его с головы до ног.
– Вань, – первый студент оторвался от газеты, – скажи, а что это за странный город Борисоглебск? Откуда название?
– Проще пареной! – ответил Ваня, неотрывно изучая лицо восьмидесятилетнего старика. – В честь первого президента назвали, в честь Бориса Ельцина.
– А Глеб откуда взялся?
– Внук его.
– А! – и опять уткнулся в газету с кроссвордом.
– Сынок, – сказал Козлову «Ожегов», – я помню эти баулы. Они появились сразу после смерти Сталина. Это – символ. Сталин умер, значит, люди будут жить вещами, баулами, шифоньерами. В 1954 году появились баулы. Что у вас там, вещи же?
Он наконец-то почувствовал взгляд студента Вани.
– Брысь! – сказал он ему, – а то в рожу получишь.
– Ваня удивленно потупил взор.
– Нет, не вещи – рыба! – Кто ему этот «Ожегов», чтобы отчитываться? Но зачем-то ответил. И тут же еще добавил: – Кубанский балык!
Старикан читал мысли: «Буффало!»
Пришло время тупить глаза и Козлову.
– Не трухай, тютя, не на шухере!
Да, прическа у «Ожегова» братковская.
– Оттопыримся? – подмигнул старик седой бровью, всей щекой.
«Не отвертишься от карт», – горестно вздохнул Сергей и втянул живот. Как солдат на плацу. Кто он ему? Командир?!
– Оттопыримся, – молодым голосом утвердил старик «Ожегов». И вынул из-под маленького столика бутылку с коньяком. Что с коньяком, сразу видно – буквы золотились и прыгали.
– Французский! – «Ожегов» подморгнул, понюхал горлышко, сладко улыбнулся. Достал, опять же из-под стола, два складных пластмассовых стакана. – А тебе не дам, – цыкнул он на любопытного студента.
Студент хохотнул:
– Михей, а я думал, это Борисохлебск. Хлеб пекут.
– Неуч. Во Франции город такой есть, не большой не малый, как Борисоглебск. Так и называется Коньяк. Это родина вот этого напитка.
Золотистая струя легко вспорхнула над стаканами.
– Угощайтесь! Только вот закусить? – «Ожегов» опять лукав.