Народу в клубе было мало.
– Вы нездешний? – спросила индейка.
Он кивнул. И отхлебнул пенную горечь. Пиво оказалось настоящим.
– А можно у вас спросить?
Он почти кричал. Но индейка только подняла подбородок в блестках. Поняла.
Откуда-то появился тот самый зазывала у входа:
– Батя, чего желаете?
«Бате» было немного лишь за тридцать, и он, набравшись смелости, объяснил:
– Недорого. За сто зеленых.
Красное и фиолетовое скрестились на стене. Заухали электронные барабаны, зло пискнула какая-то флейта.
– По рукам.
Ферт был трезвым и необкуренным.
Вскоре у специального шеста завертелась довольно стройная девушка с белыми волосами. Волосы эти она тоже обнимала и плескала ими. И Козлов подумал, когда та стала лизать шест: в этом что-то есть. Девушка-змея, девушка-пантера. Дарвин, вероятно, прав. Мы все – дети животного мира. Пиво на него никак не действовало. А вскоре подошел опять «чувак» с косичкой и позвал его на кухню.
На кухне было потише, можно разговаривать. Опять появилось пиво у него, и у «чувака» тоже. Покачивая бедрами, на кухню вскользнула стриптизерша. Виолетта. Села на черный стул, закинула ногу на ногу, впилась в Козлова зелеными, искрящимися глазами.
Он согласился. За сто баксов. Только в отдельном кабинете, не на кухне же. В этой позе есть скрытый порок. Но ведь у индусов все перевернуто вверх тормашками.
Дилер, или кто там еще, предложил допить бокалы, чтобы, значит, обмыть сделку.
Что ж! Дальше все пошло какими-то цветными пятнами.
Сергей помнит, как они поднимались по винтовой деревянной лестнице, он спотыкался, плел что-то, помнит. Почему его глаза видят увеличенные носки собственных ботинок? И лестница, и сам он, в пыльных коричневых ботинках, сгинул в черной воронке, как «Адмирал Нахимов» под поселком Кабардинка.
Но вернулся в мир. Очнулся Козлов на холодной, рубчатой лавочке, в ночном сквере. Жив? Жив! Не ранили? Не ранили!.. Деньги вот… Их нет. Деньги за казачьих морских буйволов из Буркина-Фасо пропали. Обворован тотально. Тут он понял, что мочевой пузырь его сейчас лопнет. И торопливо, подпрыгивая, толчками расстегнул молнию. Ударил струей по мистическому асфальту. Уффф! Деньги, зашитые тещей, тяжелым комком топорщили штапель трусов. Не просекли, гады!
6
На автовокзал по эстафете Сергея вели все те же кошачьи хвосты.
– Признайтесь, знали ведь, господа хорошие, куда вели, к каким проходимцам. Что там за шалман, знали?
– Уррр! – отвечали одинаково и рыжие, и черные, и альбиносы.
– Слышали ведь про клофелин-то? Местные шмары опаивают, и ты уля-улю, в полной темноте. И кармашки обчищены!