– Откуда знаете, что ищет?
– Так Ваня сам и говорит. Экстрасенс, его картины лечат, все здесь знают. Так разве нам они достаются? Ванечка только картину повесит на стену, а Тушкин тут как тут. Помоги ему, детка.
– Фамилия вашего художника?
– Сорокин Ванечка, ему шестнадцать лет. Родители погибли, родственников в Украине нет.
– Хорошо, Дарья Семеновна, попробую вам помочь, – пообещала Жанна, хотя в экстрасенсорных способностях больного художника пиарщица усомнилась.
– Спасибо, детка, дай Бог тебе здоровья.
Громкий голос Тушкина указал Жанне направление поиска очередной палаты подопечных, где директор устроил для гостей образцово-показательное выступление. Раиса Гавкало восхищения работой директора дома престарелых не скрывала. Директор директору глаз не выклюет.
Очередное зрелище для доверчивой публики окончательно обескуражило Жанну Громовик. Четыре небритых безруких инвалида, с помощью только ног, крепко сжимая между пальцами ложки и вилки, виртуозно извлекали из пустых бутылок и стаканов неприятные звуки. Мелодия отдаленно напоминала марш Славянки.
– Это наш местный квартет «Лучик», – похвастался перед дорогими гостями Тушкин. Квартет образовался неслучайно, палата рассчитана только на четыре панцирных кровати.
– Афанасий Петрович, не «Лучик», а «Светлячок», – уточнил обиженный руководитель квартета.
– Ой, простите, конечно, «Светлячок».
– Не удивлюсь, если в этом отделении и виртуозные художники есть, – встряла в разговор Жанна.
Тушкин напрягся, фраза про художников его насторожила. За доли секунды он попытался оценить обстановку. Жанна, что-то знает или так, из любопытства, спрашивает? На помощь пришли «светлячки», они наперебой рассказали гостям о талантливом художнике, который обитает прямо по коридору и первая дверь направо.
– Мне пора, – злобно пробурчал Александр Чертков пиарщице, в надежде, что она придумает толковый информационный повод отсюда уйти, но Жанна демонстративно тупила. Она хотела проверить информацию о художнике, ее разбирало женское любопытство.
– Александр Евгеньевич, здесь недалеко, давайте посмотрим на талантливого художника, может, ему нужна помощь благотворительного фонда, холсты, краски.
– У него все есть! Я лично покупаю ему краски! – категорично заявил Афанасий Петрович.
Чертков мысленно чертыхался, но сделал вид, что ему интересна судьба художника. Наморщив симпатичный олигархический нос от едкого запаха продуктов жизнедеятельности инвалидов, который пропитал стены отделения и уже не выветрится никогда, Александр Евгеньевич последовал за суетливым директором богадельни.