– Я вас предупреждала, что ребенка нельзя забирать из больницы! Предупреждала! Да проснитесь же вы!
– Что? Что вы хотите? – вялым ото сна голосом произнес Александр Чертков.
– Паша! – выкрикнула Зинаида Тимофеевна и побежала к ребенку.
Маленький Паша лежал на руках мамы, его знобило, он задыхался, стюардесса Рая принесла тонометр, через пять минут врач констатировала – давление резко падает.
– Господи, он умирает! – закричала истошно, как на похоронах Елена.
В самолете возник переполох, Рая и Елена держали на руках ребенка и плакали, Чертков исполнял роль медбрата. Он, могучий, богатый и властный, внимательно слушал строгие указания Зинаиды Тимофеевны, производившей реанимационные действия. Старый онколог понимала – в данной ситуации необходима специализированная бригада медиков, но где ее взять здесь, в небе?
Маленький Паша заметил большого Пашу, наблюдавшего за происходящим, ребенок с легкостью и без принуждения покинул свое больное, истерзанное химиотерапией тело, и подошел к знакомому дяде.
– А ну, немедленно возвращайся назад, видишь, как твоя мама убивается! – командирским тоном рявкнул Павел Шаман, словно перед ним стоял не больной ребенок, а рота бравых вояк.
– Я не хочу, там больно, а здесь с тобой хорошо. Мама, мама! – закричал Паша плачущей навзрыд женщине.
– Она тебя не слышит.
– Почему?
– Паша, ты пришел в мир мертвых, возвращайся немедленно, у тебя еще есть шанс выжить. Возвращайся к родителям.
В салоне самолета резко запахло ладаном, белые большие бабочки невиданной красоты возникли, словно из воздуха, в пространстве, они интенсивно хлопали крыльями и шевелили длинными хоботками, увлекая маленького Пашу в небесную игру. Ребенку предстояло выбрать между жизнью и смертью. Нет скидки на возраст, обстоятельства, социальный статус семьи. Только жизнь или смерть, смерть или жизнь.
Павел Шаман видел отчаянье Елены, растерянность врача, страх стюардессы, он ясно ощутил ужас, охвативший Черткова. Животный ужас, жизненный сценарий олигарха за считанные минуты изменился. С его уважаемым мнением смерть не считалась. Шаман стремился испытать радость мести, но даже слабого привкуса не почувствовал, как ни старался.
– Он умирает! – кричала Елена.
– Сделайте хоть что-нибудь, я заплачу! Сколько? Скажите… – вопил Чертков обращаясь к врачу.
– Договоритесь сначала с Богом, – охрипшим голосом прошипела Зинаида Тимофеевна.
Павел Шаман почувствовал за спиной легкое дуновение ветра, он обернулся.
– Надя, ты?
– У тебя есть несколько секунд, ты можешь войти в тело ребенка и возвратиться в мир живых.