– Вот это мне нравится. Это другое дело. Получается, я даже в выигрыше буду?
– А то, – Граф протянул Анатолию Птахе армянский коньяк десятилетней выдержки, гость с удовольствием выпил, лицо его неприлично раскраснелось.
Жадный от природы фармацевт пил дармовой коньяк большими глотками, не чувствуя букета. Мечта пожить хотя бы день, как задорожские индусы, сбывалась. Еще бы девку для полного счастья, размечтался Птаха.
– Телку хочешь? – спросил Граф, как будто прочитал мысли Анатолия.
– Дорого?
– За все заплачено, бери и пользуйся, пока я добрый.
– Я всегда говорил, Игорь Федорович, вы человечище!
Утром Веня Зюскинд первым из подчиненных Черта получил жесткий, дорогой пендель от шефа в размере штрафа на тысячу долларов. Крик, мат, истерика. Чертков обвинил помощника в том, что тот не контролировал подготовку благотворительного бала, а выжившая из ума Раиса Николаевна погубила не только мероприятие года, но и его дизайнерский костюм запредельной стоимости. Искусственный снег оказался своеобразным детонатором в веренице неприятностей, возникших на благотворительном мероприятии. После бала расстроенный Александр Чертков ночью буйствовал в клубе «Филин», охрана рассказала по секрету Зюскинду, что босс в ночном клубе с большим азартом подрался. Его охранник сидит в отделении милиции, так как взял вину на себя.
Утро хмурое, пасмурное и недоброе для Александра Евгеньевича. Секретарша принесла ему таблетку от головной боли и лед в прозрачной грелке, чтобы он приложил его ко лбу.
– Башка разваливается, твою мать!
– Может, вы отдохнете, Александр Евгеньевич? – суетился оштрафованный Зюскинд.
– От чего? От жизни? Проследи, чтобы история с ночным клубом не имела продолжения. Бал – полное гавно! Передай Громовик, что теперь вся ответственность за освещение бала возложена на нее. Провели плохо, так пусть хоть журналисты постараются. Такое масштабное мероприятие никто в Задорожье еще не проводил, мы помогли детям … и тому подобное. Ну, ты понял!
– Александр Евгеньевич, я лично все проконтролирую.
– Контролер из тебя, Веник, как из меня мать Тереза. Бля, как голова раскалывается! Я хочу пару человек завести в фонд. Вот список людей, организуй мне через час встречи, чтобы я с ними мог по очереди повидаться.
– Может завтра лучше?
– Сегодня!
– Понял, записываю.
– Ты дебил или имбецил? Что ты записываешь, список на столе! Что ты тут выслуживаешься, как вшивая собачонка? – перешел на фальцет Черт.
Голова у Черткова болела невыносимо, и этой болью он хотел поделиться со своим помощником.