– Мой сын серьезно болен, прошу вас, мне необходимо поговорить с Сашей, Александром Евгеньевичем, – исправилась Елена, понимая, что просто Саша звучит фамильярно.
– Я не могу вас пропустить, Елена, вас нет в списке приглашенных. Это корпоративное мероприятие. Приходите в офис завтра, а лучше послезавтра, – уговаривал женщину Зюскинд.
– Я приходила в офис, меня не пускают. Я звонила, Александр Евгеньевич сменил номер телефона. Мой ребенок умирает, вы это понимаете, у него острая форма лейкемии, это рак крови! Чертков может помочь!
– Поможет, поэтому Елена напишите заявление в благотворительный фонд на предоставление вашему ребенку материальной помощи. Мы рассмотрим ваше заявление в ближайшее время.
– Помощь мне необходима срочная, а не через пару месяцев, – женщина перешла на крик, чем привлекла внимание Жанны, которая проходила мимо служебного входа. В дамскую комнату она не попала, зато стала свидетельницей очередного скандала. Жанна слушала перепалку Веника с молодой женщиной и не могла понять, почему Зюскинд стоит насмерть и не хочет помочь ребенку.
– Добрый вечер, меня зовут Жанна, я пиарщица фонда, – представилась Громовик.
– На пиар у вас деньги есть, а на маленького ребенка нет! – кричала отчаявшаяся женщина.
– Зачем вы так! Записывайте мой телефон… – Жанна четко проговаривала каждую цифру, чтобы дать понять женщине – ее намерения помочь серьезны, как никогда.
– Я записала телефон, и что дальше?
– Вы позвоните, я скажу, где находится фонд, вы приедете, и мы поможем. Обязательно! Я вам обещаю.
Женщина с ребенком на руках повернулась, не издав больше ни звука, она пошла прочь. Ее плечи неестественно подрагивали, Жанна догадалась, она плачет.
– Жанна, куда ты лезешь? Это бывшая пассия Черткова, он ее видеть не желает, а ты – «приходите, поможем»…
– Веник, будь человечным хотя бы раз в жизни, если она бывшая пассия Черткова, то ребенок причем? Ему помочь необходимо. Он серьезно болен! А ты?
– А я не собираюсь подставляться. О Лене Дашковой шефу расскажешь сама, посмотришь на его реакцию. Но предупреждаю, зрелище не для слабонервных. Он при фамилии Дашкова бросается на людей.
– А что она ему сделала?
– Бросила, хлопнула дверью и ушла. А он ее любил.
– Не понимаю!
– От Черткова не уходят, он сам решает, нужен ему человек или нет.
– Теперь поняла, уйти от Александра Евгеньевича – значит умереть.
– Умница, соображаешь, Громовик!
На летней площадке праздник достиг апогея, танцы в сигаретном угаре напоминали дискотеку восьмидесятых, а сейчас на дворе две тысячи шестой год. Год больших перемен и грандиозных проектов благотворительного фонда «Родня Задорожья».