– Это я вам для ознакомления и только. Не знаю о ком здесь речь, но прошу вас не показывать это кому не надо. Вы понимаете, о чём я?
Я понимал. Понимал, что он просто боится.
Это было досье. Я сразу понял, что оно на Дурмолая, хотя имя объекта не упоминалось. По форме примитивное, оно было содержательным. Поражала какая-то нечеловеческая дотошность и внимание к деталям. Этот разгильдяй ходил по станице, и даже не подозревал под каким он колпаком. Его жизнь анализировалась во всех направлениях буквально под микроскопом. Ребята занимались им серьёзно. По тексту было видно, что некоторые сведения добывались сидением в засадах, и не только днём. Там были разделы, посвящённые его отношениям с родителями, соседями, дворовым псом, прочими собаками и его любовницей. Как он храпит, сколько раз в день матерится и часто ли плюётся. В графе о привычках отмечено, сколько он пнул по дороге домой консервных банок, и какой ногой предпочитал это делать. Всё это совершенно беспристрастно, как про лягушку. В одном только месте мелькнуло чувство. Там, где отмечалось, что пьёт редко. В скобках было написано «к сожалению».
Я дал почитать блокнот Кирину и Куропаткину, а потом однажды мы его стали обсуждать. Кирин сказал,
– Я знал, что они действуют не с кондачка, но такой глубокой подготовки не ожидал. Мне даже как-то не по себе.
Куропаткин отозвался,
– Да, с наружным наблюдением у них порядок, а на самом деле, это всё ерунда. Они ведь сами никого зря не трогают, только мстят обидчикам. Умело, между прочим. Ребятки заигрались в индейцев и следопытов. Скоро это пройдёт. Вырастут, а там семья, работа, дети. Не до озорства будет. Остепенятся. А вообще, ребята они неплохие.
– Скорее бы. Я не завидую тому, на кого эти юные следопыты откроют сезон охоты.
В целом вышло, по словам Куропаткина. Особенно в отношении Куркина. Он остепенился точно по программе. А вот Коновалов…. Парень вежливый, спокойный, никаких скандалов. Тихо себе работает, да по девкам шастает. Придраться не к чему. Но всё это видимость, потому что время от времени он проявляется. И не скажу, что часто, но всё-таки проявляется. Хотя, я думаю, мы просто многого не знаем. И возникает в этом своём стиле. То есть, сперва он благородно показывается ненадолго сам, затем появляется что-то непонятное, а потом вся ситуация зависает в полном тупике. Не так уж и давно, когда он привёл усопшую бабку в отделение, образовался подобный тупик, да такой, что по сей день гадаем, что же это было. На этот раз озорством тут и не пахло. И никакая это не шутка. Таким не шутят. Вот всем своим милицейским нутром чую, что там было какое-то преступление, а ухватиться не за что. Куропаткин со мной полностью согласен. Бедный Федякин после того чуть не рехнулся. Месяца два отбивал почки алкоголикам, пытаясь узнать у них про секту вудуистов. Те не знают, что это такое, и сочиняют ему всякие небылицы, лишь бы отстал. А он от этого вранья ещё сильней лютует. Мелких хулиганов до того запугал, что некоторые пить побросали. Неизвестно чем бы дело кончилось, но спасибо замполиту, который вылечил его от этой идеи. Он сказал Федякину, что при советской власти вудуизму не на чем привиться. Он понял и успокоился.