– Сейчас передам.
И сержант исчез за дверью. Федякин смотрел на него вопросительно,
– Ну, чего там?
– Значит так: сюда он заходить не собирается, даже вместе с визитом. Говорит, что если кегельбан у нас не работает, то и у него к нам интереса никакого.
– Вот и хорошо, что этот Кегельбан у нас не работает. У нас в отделе вообще евреев нету. Своих умников хватает.
– Кегельбан не человек.
– А чего это?
– Вроде бы так прозывается буржуйская баня. Бан – баня. А бабушку он привёл сюда в долг.
– Ну, это уже совсем запредельно! Выйди и скажи этому гаду, что ни в долг, ни за деньги, ни, тем более, даром его бабка тут не нужна.
Сержант послушно вышел, и слово в слово передал речь дежурного, подражая даже в интонациях. Коновалов возмутился,
– Вы чего? Совсем тут озверели? Эта бабушка мне чужая, и она в стрессе. Если вы сейчас ей не окажете помощь, то я натравлю на вас прокуратуру так, что света не взвидите!
Сержант вернулся в дежурку и доложил,
– Ругается. Говорит, что бабка не его, и она вся в стрясе. Прокуратурой запугивает.
Федякин смирился с неизбежным,
– Скоро мы все здесь будем в стрясе. Ладно. Доставь её сюда. Только сам, без него.
Сержант сошёл с крыльца и сказал Коновалову,
– Всё в порядке. Велено доставить.
– Подойди ближе служба. Мы не кусаемся.
– Ну, подошёл.
– Я эту бабусю вон от этого кафе веду. Следы видишь?
– Вижу.
– Пройдись по ним до кафе. Это важно.
Сержант прошёлся по следам до кафе, стоявшего через дорогу, и вернулся. Кольцов продолжил,
– Про следы доложишь начальству, чтобы меня зря не таскали. Память у тебя хорошая?
– Не жалуюсь.
– Тогда запоминай данные по бабушке, повторять не буду. Она усопшая.
– Фамилия такая?
– Нет, Это её гражданское состояние. Дня три уже. А фамилия у неё Бунчикова. Эти Бунчиковы живут на Заречной. Номер дома я не помню, но их там все знают.
– Так может её сразу домой?
– Нельзя. Сейчас нельзя.
– Почему?
– Без подготовки перепугаются все насмерть.
– Не, я понимаю, бабка с виду страшная, но не до такой же степени!
– Для её возраста она ещё неплохо выглядит.
– А сколько ей?
– Сто один годочек стукнул.
– Ничего себе! Первый раз такую древнюю вижу.
– Да дело-то не в этом. Ты кого-нибудь хоронил?
– Да. Полгода назад тётя умерла.
– А теперь представь, что на другой день, после того как её закопали, эта тётя заходит в дом и здоровается. Что с тобой после этого будет?
– Жуть какая-то.
– Вот про это я тебе и толкую. Бабушку эту вчера схоронили. По документам она усопшая, покойницей проходит, а на самом деле, вот она, в наличии стоит.
– Баба Сима, отзовись!
Баба Сима послушно прошелестела одеревенелыми губами,