Его поведение на похоронах было замечено. Женщина, помогавшая готовить поминальный обед, спросила жену Сергея,
– Тая, а этот Володя вам родственник?
– Нет, сосед только. А что?
– Да он так за бабкой переживал, от гроба не отходил. Прямо с лица сошел бедный.
– Я и сама обратила внимание.
– Может они дружили как-то?
– Какой там! Она его терпеть не могла. Где увидит, так матом и кроет на все корки. А почему, не знаю.
Петька, крутившийся рядом, сказал,
– Я знаю. Бабка мне рассказала. Когда дядя Вова ещё пацаном был, он ей утиным болтышём прямо в лоб засветил. Ну, а болтыш, само собой, разбился. Такое не забывается.
Тая подвела итог,
– Значит, раскаялся человек. Видно хотел извиниться за то дело, да не успел. Вот и переживал.
Спал Володька недолго. Его разбудило тревожное чувство. Он вышел во двор, закурил, подумал, и отправился до Коновалова. В дом заходить не стал, и они с Родионом прошли в летнюю кухню, где им никто не мешал. От газовой плитки там было тепло. Родион заварил чай и поставил тарелку с орешками. Во время чаепития Володька рассказал всё. Родион выслушал, и сказал,
– Да. Ловко ты организовал бабушке провожатых на тот свет.
– Родя, их надо оттуда вытащить.
– Разве на ферме поросята закончились?
– Нет. Тут другое. Они ведь живые, спят только. А когда проснутся, то начнут голос подавать. Они с похмелья верещат как резаные. Сейчас уж проснулись, должно. Со временем подохнут, конечно. Только когда? Кто это знает? Ты можешь сказать уверенно?
– Не могу. Я про такие эксперименты не слышал.
– И я не могу. Но уж точно не сразу. Значит, будет вот что. Придут завтра Бунчиковы на могилку с поминанием, а из неё поросячий визг. Представляешь? Могила не очень глубокая, слышно будет хорошо. Особенно поросят.
– Представляю. Испугаются и убегут.
– А если нет? Но это полбеды. Я слышал, что завтра там рядом собираются другую могилу копать. Начальник кладбища придёт место показывать. А если он услышит, то не убежит, а сообщит куда надо, и могилу раскопают. Вот это будет настоящий ужас. Тогда сразу все концы свяжутся, и люди поймут, чего я возле гроба суетился. Придётся тикать из станицы, и не от милиции, а от соседей. Пришибут за такое.
Коновалов молчал. Всё было правильно. Скорее всего, события пойдут именно так. Володька продолжал,
– Я бы и сам пошёл, да одному совсем несподручно. Женька бы помог, так нет его. Вот к тебе и пришёл, как к братану. Ведь Женьке ты бы не отказал?
– Всё. Не будем о грустном. Уговорил.
– И скажу тебе Родион честно, я не из слабожильных, но тут мандраж берёт. А с тобой не страшно. Я же знаю, что ты с детства кладбищ не боишься.