Проживал он в частном доме со своими, довольно пожилыми родителями. На их обширном участке стоял ещё один дом, где жила с мужем его старшая сестра Валентина, которая и надзирала за всеми. Валентина была намного старше Толи, характер имела суровый, и для братика была, чуть ли не единственным непререкаемым авторитетом. Поговаривали, что в процессе воспитания, она в своё время крепко его поколачивала без свидетелей. Если и так, то метод себя оправдал. Толя её панически боялся, и любые конфликты немедленно улаживались, стоило ему увидеть Валентину. Кроме неё он почти никого не боялся.
Толя чувствовал свою ущербность, и с детства пытался каким-то образом приспособиться к окружению. Но, увы, его способностей хватало только на внешнее подражание, которое и стало для него смыслом жизни. Стараясь быть как все, Толя раздобыл портфель, наложил туда бумаги и стал добровольно ходить в школу. Учителя его не гнали, а наоборот, как положительный пример для лодырей и оболтусов, сажали в классе с ровесниками. Он старательно копировал учеников. Все писали в тетрадях, и он тоже, правда, вместо букв у него выходили какие-то бессмысленные козюбрики. С той поры у него сформировалась тяга к разного рода бумагам. Однажды на перемене Толя залез в портфель Коновалова, а тот, не обращая внимания на статус дурачка, крепко приложил его по шее. С той поры он стал слушаться Родиона и уважать его. Память у Толи была неплохая, но конкретная, он не умел обобщать. Толя сразу уяснил, что брать бумаги у Коновалова нельзя, но на остальных это не распространялось.
С годами в искусстве подражания Толя достиг немалых успехов. Основным объектом его внимания стали чиновники, которых он здорово копировал, особенно председателя административной комиссии Антонова. Случалось, их путали. Подобно Антонову, Толя с папкой в левой руке, слегка сутулясь, семенил с деловым выражением на лице, ловко копируя походку. Этот странный выбор объяснялся тем, что Валентина работала в исполкоме, и Толино восхищение сестрой распространялось на её окружение. Народ это приметил, и Толя получил кличку Бюрократ. Впрочем, это был не единственный его образ. Толя любил кино, куда его пускали бесплатно, но, не понимая сюжета, он обращал внимание на детали, и со временем полюбил форму. Любую. Поэтому иногда он стал показываться на улице в армейской или матросской форме, подаренной ему дембелями. Он лихо чеканил шаг и по какому-то своему выбору отдавал честь некоторым встречным прохожим.
Толя-бюрократ был безобиднейшим существом, живущим в своём остановившемся детстве. Люди это понимали, и относились к нему снисходительно, а чаще всего приветливо. Сценарий его хождений был прост. С папкой в руке, он заходил в какой-нибудь магазин, и особым, «инспекторским» взглядом начинал осматривать полки с товаром. Продавщицы ласково его приветствовали и угощали чем-нибудь. После этого, с чувством исполненного долга, он отправлялся ещё куда-нибудь. Но излюбленным занятием Толи было посещение разного рода контор и казённых учреждений, кишащих любезными его сердцу чиновниками и бюрократами. Там он мог разжиться вожделенной казённой бумагой, каким-нибудь заполненным или пустым бланком, который бережно укладывал в свою знаменитую красную папку. Что он с ними делал потом, не знал никто.