– Где я? Почему? Где моё пальто?
– Здесь оно, Коля, под занавеской висит. Ты что! Вещь дорогая, не думай, не пропадёт.
Но Николай Пантелеевич уже вырубился, и не слышал этих объяснений.
Следующее пробуждение Крылова было поистине жутким. И эта жуть носила имя.
Когда говорят, что природа на ком-то отдохнула, то имеют в виду, что кому-то чего-то она не дала, или недодала в телесном или умственном отношении. В случае Вали Слабой об отдыхе природы говорить не приходилось. Она трудилась над её внешностью, потому что такое телесное безобразие не могло появиться само по себе, его нужно было создать, крепко поработав, в целом, в деталях, и даже в мелочах. Да, Валя Слабая была не то чтобы некрасива, она была удивительно страхолюдна, просто на редкость. Слабая, это кличка, под которой её все знали. Произошла она, как ни странно, от Валиной фамилии Голова. В детстве Валю, соответственно её качествам звали Слабоголовой. Со временем прозвище сократилось до Слабой. Физически, она как раз была жилистой и по-мужски сильной. Природа, создавая Валино внешнее несовершенство, как бы в компенсацию, слегка отдохнула на её интеллекте, и это было к лучшему. Не сознавая своего несчастья, она не впадала в отчаяние, и не теряла оптимизма.
Фигура у неё была худая и сутулая, при росте выше среднего. Тонкие, кривые, но зато мосластые ноги опирались на землю ступнями сорок четвёртого размера. Длинные жилистые руки оканчивались мясистыми ладонями размером со сковородку. Коротенькие, но очень широкие ногти на руках охватывали утолщённые концы пальцев подобно копытам. Но самым примечательным было конечно лицо, если в данном случае его можно так называть. Массивная нижняя челюсть выдавалась далеко вперёд, подобно выдвинутому ящику комода. Жёлтые зубы одинаковой формы располагались на ней редко, с заметными промежутками. Верхняя челюсть, наоборот, была узенькой, и передние зубы на ней были выбиты. Рот был щелеобразный, но зато почти до ушей. Над ним, большой картофелиной нависал шишковатый нос. Широко расположенные маленькие глаза без ресниц имели неопределённо-свинцовый цвет, и к тому же, были немного вразбег, что делало их выражение несколько зловещим. Пенькового цвета волосы торчали на висках, и не поддавались укладке. Кожа была землисто-жёлтой и угреватой. Завершала весь этот ужас большая лысина ото лба. Не в упрёк природе, лысина была искусственного происхождения, результат какого-то давнего ожога неведомо чем, поэтому кожа на ней была в блестящих рубцах, усугубляющих общее впечатление. Голосок у неё был писклявый, с какими-то переливами, как будто в разговоре она полоскала горло.