Так хорошо, как раньше, мы уже не общались на протяжении пяти лет. Он заходил к нам в школу, порой я встречал его на улице, где мы сидели на скамейке. Он выпивал бутылочку-другую, рассказывал мне о своей жизни, полной алкоголя, наркотиков, клубов, машин и секса. Он жил, как настоящая рок звезда. Ему никто не указывал, и ничто не могло ему помешать. В свои семнадцать лет, он получил районное прозвище «Золотой Фил». Наша дружба с «золотым мальчиком» закончилась в тот момент, когда ребята из «нарко-кругов» начали появляться в его жизни. Он проявлял к их компании неподдельный интерес, но тогда он ещё был человеком. Я старался делать всё, чтобы спасти этого парня. Когда он ссорился с родителями, я предоставлял ему крышу над головой. Если они забывали про его день рождения, то мы с мамой покупали торт, свечи и устраивали моему лучшему другу день рождения. Я помогал ему с его уроками, учил его хорошим манерам. Ну, моя мама учила нас обоих. Я был готов сделать для него всё, чтобы помочь ему. Я ходил с ним на все пересдачи работ, которые он заваливал, и помогал ему к ним готовиться. А когда заканчивалась очередная четверть, мы любили ходить в парк, и сжигали там все деньги на игровых автоматах. Семьи у него не было, но у него были мы. Я и мама. Мы были его семьёй и никогда не жаловались на него. Готовы были заступиться за него в любой ситуации.
Потом появились эти ребята, и он всё чаще проводил время с ними. Они гуляли вместе, отрывались по полной. Он стал прогуливать занятия, не приходил ночевать ни домой, ни ко мне. Я перестал замечать его даже на улице. А когда я звонил ему и спрашивал его о том, что он творит, он говорил мне, чтобы я не мешал ему. Не лез в его жизнь, потому что они – его спасение. И они укажут ему верный выход из всех его жизненных проблем. «Спасатели» научили его всему, что знали. Познания их были истинно глубоки в области потребления спиртных напитков и наркотиков. Они умели это делать и любили. В этом они однозначно были профессионалами. В конце концов, мне это надоело, и я пришёл к ним в парк, где они обычно любили собираться все вместе и там «отрываться от земли». Я поставил его перед выбором. Я знаю, что друзья так не поступают, и что ни один друг никогда не возьмется судить другого, но я всё же возложил на себя обязанности верховного судьи и предъявил ему ультиматум. Либо он отправлялся в тот день со мной домой, и мы продолжали пятилетнюю операцию по спасению его жизни, либо он оставался в этой тёмной пучине, и более не смел меня тревожить и вспоминать обо мне. Со временем я успокоился, остыл и стал относиться к нему более спокойно. Я знал, что он был заядлым наркоманом, но из-за уважения к нашему общему прошлому я всё же общался с ним. Я слушал его рассказы и весёлые истории, превращающиеся со временем в историческое веселье. Но я до сих пор пониманию, что он так и остался в той пучине. В той глубокой яме, из которой я так и не смог его вытащить. И я корю себя за это по сей день.