Доктор Громов замолчал, задумчиво глядя в потолок – было видно, что его самого увлекала всей своей сущностью эта утопическая идея. Отдышавшись и обдумав что-то про себя, он продолжил:
– Стоит нам открыть для своего полного понимания наш мозг, как для нас тут же станет все просто и все понятно. Нас не будут более терзать никакие загадки, и нам тут же станет понятно, как дважды два, как устроена на самом деле наша Вселенная, и мы получим наконец ответы на вечные вопросы вроде тех, откуда взялся наш мир и где его пределы. Мы сможем наконец покорить себе временные рамки – сейчас же мы занимаемся лишь жалким оплакиванием того, что время нам не подвластно… Чушь! Мы просто еще не умеем пользоваться тем, что предоставляет нам природа, и, несмотря на иллюзию того, что мы адаптированы к миру, в котором живем, на самом деле мы управляем миром не более чем блоха, гордо восседающая в шерсти собаки, управляет своей хозяйкой. Для блохи собака – целый мир, она думает, что является ее хозяйкой, но и не подозревает о том, что ее в любой момент могут стряхнуть резким движением лапы. А, упав с собаки наземь, она, может, наконец и сумеет понять существующую на самом деле истину, осознав то, что ее узкое представление о мире было ошибочным – если, конечно, останется жива – но она уже не будет находиться на этой собаке, а потому так и не сможет донести осознанную ею истину до своих собратьев, а потому каждая блоха так и будет продолжать думать, что она и есть хозяйка мира, и заблуждение этих жалких существ так и будет существовать далее – примитивное и непростительно ошибочное. Ты понимаешь, о чем я?
– Не совсем, – Леру несколько смутили рассуждения доктора Громова, все же она чувствовала себя еще не в полной мере хорошо, а потому смысл разглагольствований относительно блох давался ей с трудом, тем более что она имела весьма отдаленное представление о том, как жизнь блох, про которых говорил сейчас с таким упоением доктор Громов, касается ее освобождения из этой камеры. Впрочем, обижать его ей не хотелось, тем более что в силу его непредсказуемости она не могла представить, что он мог выкинуть в следующий момент, насколько глубока окажется для него эта обида и чем она сможет для нее обернуться, а потому не решилась сбить его и перейти к главному, и постаралась поддержать беседу, – Ведь блоха может забраться на другую собаку и рассказать о своем открытии тем блохам, что живут на ней, и истина будет открыта. Собаки-то одинаковые.
– Одинаковые? – доктор Громов усмехнулся, – Знаешь ли ты о том, что в мире не существует полностью идентичных организмов, и каждая собака в нем – уникальна? Впрочем, я не буду цепляться к словам, я понимаю то, что ты хочешь сказать. Да, собака будет похожа на ту, с которой спрыгнула наша блоха. Но это все же будет другая собака. Другая! И это подорвет уверенность нашей героини и поставит под сомнение открывшуюся ей было истину… Понимаешь?