Он снова рассмеялся, но на сей раз Лера действительно не почувствовала ни обиды, ни какого-либо другого досадного ощущения. Наверное, она уже чуточку успела привыкнуть к характеру доктора Громова. И волей-неволей испытывала к нему некоторую симпатию, поскольку у нее просто не было другого выбора. И, кроме того, его появление действительно принесло для нее облегчение – так ей было страшно без него эти полдня, что он к ней не подходил. Она смотрела на него как зачарованная, глаза ее блестели. Она действительно рада была его видеть. Ничего не поделаешь, в таких условиях человеку просто необходима чья-то поддержка, и он просто не может совсем ни на кого не рассчитывать. Находясь в плену в подпольной лаборатории, даже такой скользкий тип, как доктор Громов, мог вызвать к себе симпатию, стоило ему протянуть руку помощи, чего бы ни стоила эта рука.
– А как же мысли? Почему я слышу ваши мысли? Мне кажется это странным.
– Ничего странного, – живо откликнулся доктор Громов, – Умение передавать мысли – это всего лишь одна из развитых функций нового разума. К слову сказать, одна из самых примитивных. Не представляющих из себя ничего сложного.
– Развитая функция? – удивилась Лера, – Но я думала, что я безнадежна в плане интеллектуального развития. Вы же сами говорили, что из меня вряд ли выйдет что-то путное.
– А ты сомневаешься в моих словах? – усмехнулся доктор Громов и тут же быстро добавил, – Да, но я-то не безнадежен.
– Но разве контакт любого рода не обуславливается усилиями обеих сторон? Если один из собеседников не приспособлен к общению, разве беседа получится?
– А ты читаешь книжки? Если человек не способен написать ничего умного, так как у него в голове ничего нет, разве это помешает ему прочитать текст, написанный кем-то другим? Понять, может быть, и помешает, но прочитать? Если, конечно, он не настолько глуп, чтобы не уметь читать.
Когда доктор Громов что-то объяснял, это всегда сразу становилось простым и понятным. Слушая его, Лера все более убеждалась в том, насколько мало и ничтожно ее интеллектуальное развитие в сравнении с ним. А больше всего ее восхищало то, как легко он мог все объяснить, как быстро и убедительно. Ему не требовалось времени, чтобы обдумать ответ на вопрос, на любой из них он всегда мог запросто найти ответ мгновенно, что означало только то, что при всей мерзости его характера он был все-таки умным человеком, и его стоило держаться.
– А про мерзкого и скользкого – это ты зря, – заметил, как бы невзначай, ее собеседник, – Я ведь и обидеться могу…