– Его способность следовать своему долгу, – почти не задумываясь, ответила она.
– Вы так считаете? – немного странно посмотрел Маслов на Анну. – Может быть, еще недавно я вами бы и согласился. Но сейчас, скорее всего, нет.
– Что же тогда, по-вашему, главное?
– Мы существа, в которых правят бал чувства и эмоции, а вовсе не мысли, вовсе не обязательства. Это все то, что, в конечном счете, делает нас неудовлетворенными, несчастными.
– Никогда с вами не соглашусь! – горячо возразила Анна. – Да, распоясаться очень легко, очень соблазнительно. Но куда это ведет? Если бы все так поступали, мы бы давно погибли.
– Может быть, и погибли, не спорю. Но речь же идет не о том.
– А о чем же?
Маслов посмотрел на часы.
– Помните строку: «Есть упоение в бою». Вам не кажется, что иногда смерть может казаться привлекательней жизни?
– Не вижу ничего привлекательного в смерти. Смерть – это ужасно.
– Смотря, какая смерть.
– Дмитрий Борисович, все это крайне интересно. Но мы уклонились от темы. А тема у нас одна – Миловидов.
– Не думаю, что уклонились. Мы как раз говорим по теме. Вы же хотите понять, что за всем этим стоит, а не просто узнать некий перечень фактов.
– И что за этим стоит?
– Да я только об этом и говорю. Он воздействует на самые глубинные слои подсознания, причем, многие об их существовании даже и не подозревали. А некоторые – у меня есть основания думать – не подозревают и до сих пор. Но ведь это же ничего не меняет. Человек ощущает, что в нем пробуждаются новые чувства и силы, с которыми он не может справиться. Но главное даже не это, а то, что это захватывает практически целиком. – Маслов пристально посмотрел на нее. – С вами такого не было?
– Я умею контролировать себя, – сухо ответила Анна.
– Контролировать себя? – задумчиво повторил он. – В этом-то и заключается источник всех наших несчастий. – Он вдруг встал. – Извините, дорогая Анна Марковна, но у меня действительно больше нет ни минутки. Но если хотите как-нибудь продолжить разговор, я к вашим услугам. Хотя… лучше было бы его и не начинать.
Их разделял всего лишь стол, они беспрепятственно разглядывали друг друга. Вернее, смотрел на нее Миловидов, а Анна упорно не поднимала глаз, делая вид, что читает документы. Но она кожей ощущала его взгляд на себе, и он мешал ей сосредоточиться. Мысли разбредались в разные стороны, как пьяные друзья, и она не могла поймать ту фразу, с которой следует начать очередной допрос. Давно с ней не происходило ничего подобного. И она злилась на саму себя, что только усугубляло ситуацию.