Появление военного с голым торсом, в вымазанных суглинком кирзовых сапогах и линялых брюках в кухне на вылизанном до блеска кафеле прапорщик Копылов, в ведении коего находился весь пищеблок, встретил угрюмым взглядом и закономерным вопросом:
– Ты что, падла, совсем ох…л?!
Полтора года назад вопрос товарища прапорщика застал бы Венедикта врасплох. Но не теперь. Не моргнув глазом, он отчеканил:
– Именем командира части приказываю вам, товарищ прапорщик, разыскать дежурного по части старшего лейтенанта Бубулича и направить его в распоряжение полковника Муромцева, с целью ликвидации образовавшейся у забора ямы, где по оперативным сведениям завтра перед утренним разводом товарищи прапорщики должны оставить на частоколе свои яйца.
Прапорщик Копылов вытаращился на Скутельника.
– Ну-ка, дыхни, – наклонился он к вестовому.
Венедикт коротко выдохнул в мясистый нос прапорщика. Тот шевельнул мохнатыми усами, озадаченно крякнул, потом озорно подмигнул и вынес вердикт:
– Иди ты, Скутельник, вместе с командиром части и со своими дембельскими шуточками к едрёной матери!
– Ну, что? Послал?! – нетерпеливо спросил полковник Муромцев Венедикта, когда тот вернулся.
– Так точно! Товарищ прапорщик послал вас к едрёной матери!
Разъяренным носорогом командир вломился в заднюю дверь столовой. Встревоженные замы поспешили за ним. Дверь на тугой пружине троекратно хлопнула…
Сюжет намечающейся драмы было нетрудно предугадать. Венедикт предусмотрительно передислоцировался в курилку. Оттуда, скрытый деревянной решеткой беседки, наблюдал он, как бешеным галопом, придерживая фуражку на голове и цокая по асфальту каблуками хромовых сапог, несется в дежурную часть обезумевший от страха прапорщик Копылов. Вскоре Бубулич вслед за «прапором» ретиво мчится в отеческие объятья командира Муромцева.
– Чего они? Голую бабу в столовой обнаружили? – поинтересовался сидящий на лавке ефрейтор с дымящейся «примой» в зубах.
– Бубулич за внеочередным воинским званием к «Муромцу» спешит, – ответил некурящий Венедикт.
После обеда дневальный позвал Скутельника в канцелярию. В канцелярии капитан Пелепчук, худощавый и сутулый, не вставая из-за стола и продолжая простым карандашом чертить в общей тетради линии вдоль пластмассовой линейки, сказал:
– Повезло тебе, Веня, с этим чудаком через букву «м» Бубуличем, – ротный усмехнулся. – Командир приказал к завтрашнему дню, чтобы духу твоего в части не было.
Скутельник просиял.
– Чем на гражданке займешься? – поинтересовался Пелепчук.
– Трахензидойчем.
– Это само собой, а после?
– И после тоже.